Ваганьковский приют - Михаил Кубеев Страница 22

Жиров был вполне доволен. Он же пустил гулять по всем издательствам неписаный приказ: «Рогова на порог не пускать, он психопат, больной, в припадке может сорваться и ударить чем не попадя. Его пребывание в стенах идеологического учреждения опасно для жизни окружающих». И все. У Рогова начались нелады с Ольгой. Она уже ждала от него Веронику, денег на жизнь не хватало. Ольга вначале просила, потом стала требовать, чтобы он прекратил писать вещи, которые никто не публикует. И всю его писанину складывала в тот самый английский чемодан, единственное их достояние, который он привез с собой из Ленинграда.

И тогда Рогов ушел от Ольги. Перебрался жить к одному приятелю-выпивохе, работавшему в скульптурной мастерской. Чемодан остался у жены.

Когда Катерина закончила читать эти записки, в голове у нее был полный сумбур. Отец и мать, так неожиданно всплывшие перед ней, на мгновение обрели четкие образы, зажглись искрой жизни, а к концу записей снова погасли, исчезли. Как относиться ей теперь к Светлане, к Веронике Жировым? Знают ли они что-то о своих отцах? От дневника Рогова веяло человеческой трагедией, безысходностью. Катерина дала себе обещание сходить на Ваганьковское кладбище, побывать у бабки Полины, отыскать то место, где лежал валун, и положить там цветы. Теперь кладбищенский вольт приобрел для нее другое значение. Она пришла к выводу, что нет ничего случайного в этой реальной жизни, нет ничего случайного в той потусторонней, куда уходят все живые. Все связаны одной неразрывной нитью, у которой нет начала и нет конца.

Чемодан напомнил ей о золотом ключике, она сняла его с шеи. Если есть ключик, то где-то должна быть шкатулка. Куда спрятали бронзовый плоский ящичек с резной крышкой? В рукописи о нем ни слова. Родители знали о существовании шкатулки, но не искали ее. После их смерти чемодан перекочевал к Рогову. Он был пуст, одна кожаная оболочка. В него он стал складывать свои книги. Но из записей следовало, что Рогов знал о существовании сокровищ Калиостро. Ему говорила об этом ее мать. Он их искал, но делал по-своему, довольно странным образом – обмазывал череп глиной, восстанавливал лицо. Когда глина высыхала, он подносил к губам зеркальце. И ждал… И никакого ответа на свой запрос не получил. А старуха говорила, что бронзовая шкатулка в чемодане. Куда же она пропала, почему ее не нашли? Потому что не искали.

Катерина внимательно обследовала всю внутренность чемодана. Никаких следов второго дна. Зато верхняя часть, где ручка достаточно толстая. Она принялась внимательно рассматривать латунные замки. Взялась за кожаную ручку. Потянула на себя. Сильнее, еще сильнее. Уперлась ногами, ручка не поддавалась. А если повернуть латунную планку-крепление? Снова она двумя руками взялась за ручку, но теперь пыталась повернуть ее. И ручка поддалась. Чуть сдвинулась в сторону. Катерина тотчас принесла из кухни скалку, вставила ее в ручку в качестве рычага и повернула. И чемодан неожиданно раскрыл свой секрет. Второе дно в нем все-таки было. На той самой стенке, на которой крепились замки. После поворота ручки стенка чуть отошла. Катерина раскрыла чемодан и еще больше отогнула эту стенку. Вот и все. Она увидела углубление, в котором помещалась плоская бронзовая шкатулка. Похоже, та самая, с резной крышкой. Это был полный сюрприз, награда за усилия.

Катерина не спешила ее доставать. Чего-то боялась. Еще каких-то откровений? Что в ней? Письма, фотографии, личные свидетельства жизни родителей? Или же… Она боялась произнести… А если сокровища Калиостро? Невероятно. Вдруг в ней хранятся старинные драгоценности, о которых поведала больная сотрудница Эрмитажа. Катерина отгоняла от себя подобные мысли. И все же?

Она поставила шкатулку перед собой. Плоская, чуть больше портсигара. У нее слегка дрожали пальцы, когда она вставляла ключик в замочную скважину шкатулки. Подойдет, не подойдет? Все подошло один к одному. Повернула раз другой… Крышка отскочила и раздался легкий перезвон колокольцев. Замок был музыкальный. В шкатулке имелась еще одна крышечка с колечком. Она присмотрелась и не поверила своим глазам: крупными латинскими буквами на ней было выгравировано: «Balsamo-Caliostro, Sankt-Petersburg, 1790». Она потянула кольцо и увидела то, от чего у нее перехватило дыхание. Перед ней поблескивали драгоценные камни. Кольцо с бриллиантом, кольцо с рубином, серебряная брошь в виде бабочки и золотые серьги с смарагдами. У нее вмиг голова пошла кругом. Она не могла отвести глаз от этих украшений. Выложила их на зеленое сукно, пересчитала: ровно семь колец, три броши и серьги. Приблизила настольную лампу и поворачивала каждое кольцо из стороны в сторону. Она смотрела в лупу и вращала их так, как у нее на глазах делал это ювелир Антон. И от камней сыпались искры, острые, как иголки, белые, как изморозь, и красные, как кровь.

«Число семь не случайно, – подумала она. – Калиостро знал, что на небосводе вращаются семь планет: Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. У каждого кольца свой цвет. Отсюда семь цветов радуги, семь чудес света, семь дней недели…»

Теперь она горько пожалела, что продала свое кольцо Палину. Зачем? У Риты оно так и не появилось, пути их не пересеклись. А в комплекте эта коллекция представляла собой значительную ценность. Денег ей теперь вполне хватит, чтобы купить квартиру и мебель в придачу. Главное теперь – не продешевить.

Катерина понимала, что в руки ей попало солидное сокровище. Откуда? Сатурн послал? Или это наследство от ее родителей? Имеет ли она на них право? Кому они принадлежат по праву? Если Рогову, то тогда их наследницей должна стать Вероника. Нет, и еще раз нет. Рогов ни причем. Ни Вероника, ни Света не имеют на них никаких прав. Она, Екатерина Ледич, единственная, кто по закону унаследовал эти драгоценности.

Но, с другой стороны, эта больная старушка Елена приходилась им бабушкой. Родной бабушкой. Сестры Жировы – ее внучки. Как быть с ними? Они из-за квартиры на Дегтярном стали врагами. Все делают друг от друга втайне. У нее же есть все основания утверждать, что чемодан принадлежит ей. Разве не сама Вероника хотела продать его? И Катерина готова заплатить за него тысячу. Да и в дневнике Рогова конкретно говорится о ее родителях, владельцах чемодана. Значит, она и есть настоящая его владелица. Теперь ее главная задача – суметь всем этим правильно распорядиться. Все, баста, никаких сомнений, сокровища принадлежат ей. Может, одно колечко она отдаст Жировым, но это так, для очистки собственной совести. Потом сходит на Ваганьковское, помянет Рогова, поставит ему памятник и этим решит свои моральные проблемы.

Вероника и Игорь нагрянули к ней на следующий день. Постучали в дверь. Это было неожиданно. Она никого не ждала. Кто это? Успела убрать чемодан, книги. Подошла к двери. Снова постучали. Громко, напористо. Она открыла. У порога стояла молодая красивая девушка с парнем. Она ее узнала, видела на Набережной. Но кто открыл им входную дверь? Соседка напротив услужила?

Теперь Катерина могла рассмотреть Веронику более внимательно. Высокая, стройная девица лет двадцати восьми, в тонкой блузке и в кожаной юбке. Сквозь блузку с янтарной брошью проглядывала крепкая грудь. Лифчика на ней не было. Парень с ней из разряда крутых. Высокий, с плеч сваливалась куртка в заклепках. Затылок бритый, в ушах сережки, в руках ключи от автомобиля. Они вошли к ней, как к себе домой. И оба жуют. Девица посмотрела по сторонам и произнесла вроде «здрасте». И все. Парень пошевелил губами и не произнес ничего. Молчаливый телохранитель.