Белый Дух - Андрей Ветер Страница 22

Фюрстернберг: Вы не оставляете мне надежды. Неужели в Германии наступило время бесправия?

Рейтер: Германия ведёт войну, а война – время жестокости, зачастую несправедливой. Поверьте, я сделал всё, чтобы выяснить хоть что-нибудь о судьбе баронессы, но увы…

Фюрстернберг: И всё же я поднимусь к себе.

Рейтер: Я буду ждать здесь…

Она ушла и вернулась через десять минут.

Рейтер: До спектакля есть ещё время. Пройдёмся немного? Или сразу в театр?

Фюрстернберг: Пройдёмся.

Некоторое время они шли молча. Автомобиль Рейтера следовал рядом.

Фюрстернберг: Неужели в Германии теперь всегда будет так?

Рейтер: Вы здесь не так давно, многое кажется вам не очень понятным.

Фюрстернберг: Это мягко сказано.

Рейтер: Вы должны осознать, Мария, что мы создаём новую жизнь. После прошлой войны нашу страну втоптали в грязь, лишили достоинства, отобрали даже право на защиту. Ведь нам не разрешали иметь армию! Вы можете представить такое: страна без вооружённых сил! И вот мы поднялись с колен и осмелились начать дело, за которое не брался до нас никто.

Фюрстернберг: Вы имеете в виду построение нового общества?

Рейтер: Да.

Фюрстернберг: К сожалению, ваша партия национал-социалистов не оригинальна, герр Рейтер.

Моя семья с большим трудом в 1919 году вырвалась из России, едва не погибнув от рук большевиков. Они тоже строят новое общество.

Рейтер: У нас разные задачи и разные методы. Не смейте сравнивать нас с большевиками.

Фюрстернберг: Раньше я тоже так думала. Знаете, когда я в Париже увидела фильм «Триумф воли», [8]я была столь воодушевлена, что у меня дыхание перехватывало, когда я начинала делиться впечатлениями с друзьями. Такая мощь! Такое величие! Армия тружеников, все вооружены лопатами! Ни единого слова о войне, о высшей расе. Только слова о мире, только о братстве. Я была убеждена, что Германия намерена только созидать. И вот теперь я здесь и не вижу никакого энтузиазма, тут пропадают люди, царит страх, подавленность.

Рейтер: Мария, не спешите судить строго.

Фюрстернберг: Разве я спешу? У меня исчезла мать! И даже вы, со всеми вашими регалиями СС, с вашими многочисленными связями в верхах, не способны помочь мне. Что мне думать? На что надеяться? Германия топчет своими сапогами Францию, которая стала мне второй родиной, того гляди будут бомбить Париж…

Рейтер: Не будут.

Фюрстернберг: Откуда вам известно?

Рейтер: Известно.

Они опять долго шли молча.

Рейтер: Вы не устали идти пешком? Может, сядем в машину?

Фюрстернберг: Давайте ещё немного пройдёмся.

Рейтер: Как вам ваша работа? Не слишком много документов?

Фюрстернберг: Нет. Очень интересно. И отвлекает от окружающей действительности.

Рейтер: Хочу отправить вас через некоторое время на юг Франции в экспедицию.

Фюрстернберг: Но там война…

Рейтер: На днях всё прекратится. Гораздо больше мне хочется организовать раскопки в Британии, но нас туда ещё долго не будут пускать. Война…

Фюрстернберг: Скажите, герр Рейтер, чем всё-таки занимается Институт? Археологией? Историей? Я познакомилась с таким объёмом информации по тайным обществам, шаманизму и алхимии, что иногда мне кажется, что я начинаю грезить наяву.

Рейтер: Мы занимаемся всем, что не получило внятного объяснения до сегодняшнего дня. Предсказания, шаманизм, всевозможные мистерии.

Фюрстернберг: Вы пытаетесь подвести научную основу под оккультизм?

Рейтер: Угадали.

Фюрстернберг: Вы неоднократно заводили речь о реинкарнации. Неужели и эта тема является объектом ваших исследований? Неужели вы и впрямь верите в это?

Рейтер: Разве сеансы гипноза не убедили вас, Мария?

Фюрстернберг: Скорее, просто заинтересовали.

Рейтер: Вы ещё многого не понимаете, фройляйн.

Фюрстернберг: Извините, герр Рейтер, я не хотела задеть вас…

Рейтер: Вы воспитаны в религиозной семье, Мария. Вы верите в Бога.

Фюрстернберг: Да, но реинкарнация… Тут столько спорного, неопределённого, сомнительного…

Рейтер: А Бог? Разве это не сомнительный вопрос, разве он лишён неопределённости? И всё-таки вы верите.

Фюрстернберг: Верю. Может, просто потому, что меня приучили… Привычка – сложная штука. Она позволяет не задумываться.

Рейтер: Вы лишь верите, а я твёрдо знаю! Улавливаете разницу?

Фюрстернберг: Но вы состоите в партии. У вас должно быть материалистическое мышление. Откуда в вас такая тяга к мистике?

Рейтер: Материалистическое мышление? А кто вам сказал, что наука о бесконечном перерождении человека не материалистична? Умирание листьев на деревьях осенью и их новое появление весной – что это? Мистика? Новое тело листка с прежним наполнением души дерева. Материалистично это или мистично? Разве дело в названии?.. А что до моего членства в партии, то вот что я скажу вам. Любая партия существует лишь для того, чтобы дать её руководителям добраться до власти и удержать её в своих руках. Правящая партия даёт возможность прикрываться самым крепким щитом и делать под прикрытием этого щита всё, что угодно. Мне угодно заниматься той областью науки, существования которой не допустил бы никто, только нынешнее руководство СС. Мне повезло, что рейхсфюрер СС увлечён мистикой.

Фюрстернберг: Вы хотите сказать, что оккультизм в нынешней Германии – не просто общая мода? Неужели всевозможные мистические секты существуют с ведома высшего начальства?

Рейтер: Рейхсфюрер СС одержим оккультизмом, Рудольф Гесс тоже.

Фюрстернберг: Гесс? Второе лицо в государстве! Рейтер: Беда в том, что Гиммлер лишь играет в оккультизм. По-настоящему он ничего не смыслит в этой области. Его привлекает атрибутика, а не суть. Знаете ли вы, Мария, что Гиммлер восстановил один из средневековых замков и устроил там штаб-квартиру Чёрного Ордена?

Фюрстернберг: Что такое Чёрный Орден?

Рейтер: СС.