Невидимка. Идеальные убийства - Дэвид Эллис Страница 21

— Фредди Мачете, — говорю я, так как знаю, что Букс этого не скажет.

Денни Сассер касается пальцами своего подбородка.

— Вы занимались делом Фредди Мачете?

— Это было вовсе не так впечатляюще, как представляется, поверьте мне.

Хотя Букс и любит рассказывать о различных эпизодах своей жизни, при этом он обычно изображает себя в комических ситуациях. Букс не из тех, кто станет хвастаться своими достижениями. Это одна из его черт, которую я сразу отметила, когда мы впервые встретились с ним четыре года назад. Он определил стиль деятельности шайки преступников, занимающихся ограблением банков в штате Виргиния, причем с такой точностью, что, когда эти преступники явились грабить Федеральный кредитный союз в Арлингтоне, его группа уже ждала их там. Все аналитики в этой группе знали, что поймать и разоблачить шайку удалось исключительно благодаря умственным способностям Букса, однако он заявил, что это заслуга всей группы, и даже обошел весь офис и оставил на столе каждого аналитика открытку, в которой благодарил всех за оказанную помощь и отмечал индивидуальные заслуги каждого из них. Аналитикам такие поступки запоминаются надолго, поскольку большинство специальных агентов забывают о нас сразу же после того, как им удается разгадать — при нашей помощи — возникшие в ходе расследования загадки.

Реджинальд Трейгер, названный портлендской прессой Фредди Мачете, был безработным маляром, который, лишившись своей квартиры в результате утраты им права выкупа заложенного недвижимого имущества, похоже, не на шутку озлобился. Он начал зверствовать, и его жертвами стали пять или шесть человек — я не помню точную цифру. Впоследствии выяснилось, что у него уже давно не все в порядке с психикой и что он уже привлекался к уголовной ответственности за попытку изнасилования.

— Он придумал себе такое прозвище сам? — спрашивает Софи. — Он оставлял какие-нибудь записки или что-нибудь в этом роде? Он хотел прославиться?

Я не могу понять, флиртует она с Буксом или же это у нее профессиональный интерес, в силу которого она пытается впитывать, как губка, весь опыт и всю мудрость других людей, с которыми ей доводится общаться. У меня, впрочем, возникает и другой вопрос: а какое мне до этого дело?

Букс качает головой.

— Реджи Трейгер даже и не думал оставлять какие-либо записки и вовсе не стремился к славе. Он был душевнобольным — эдакий классический сексуальный психопат-садист. Он избивал женщин, отрезал им голову и совершал половые акты с этими женщинами.

Софи удивленно поднимает брови:

— Именно в такой последовательности?

— Да, именно в такой. Он совершал половые акты с обезглавленными телами. Этот тип был настоящим монстром.

— Каким именно образом он совершал половые акты, рассказывать не надо, — говорит Софи. — Я этого знать не хочу.

— Да уж, вам это знать совсем не нужно.

А я вот знаю. Я, наверное, единственный человек, кто это знает, если не считать членов группы, поймавших этого монстра. Подробности преступной деятельности Реджи Трейгера не разглашались, и, более того, суд над ним еще не состоялся, а потому информация о его преступлениях пока не подлежит разглашению.

Половой акт был вагинального характера. Но он не использовал при этом свой половой член. Он использовал мачете. Клинок мачете проходил сквозь матку и толстую кишку и выходил наружу между ягодицами. Единственным небольшим утешением было то, что эти женщины к тому моменту были уже мертвыми и даже обезглавленными.

Букс делает глоток из своей полулитровой кружки с пивом цвета карамели. Судя по всему, он не может сейчас отказать себе в удовольствии быть в центре внимания. Я его в этом не виню. Если вы собрались уволиться из ФБР, то это уголовное дело очень подходит для того, чтобы стать последним в вашей карьере фэбээровца.

Я делаю большой глоток воды, поскольку мне сейчас не до алкоголя, и позволяю Буксу еще минутку наслаждаться всеобщим вниманием. Однако ему, похоже, это уже надоело, и когда я бросаю взгляд в его сторону, то замечаю, что он посматривает на меня.

— Эмми хочет поговорить о деле, которым мы сейчас занимаемся, — говорит он. — Итак, с чего начнем?

— С психологического портрета преступника, — говорю я. — Мне хочется услышать, какой психологический портрет нашего субъекта ты составил.