Замурованный труп - Джо Горес Страница 21

— А я как раз с ней разминулся.

— Она работает на этой улице. На Конкорд-авеню. — Женщина придвинулась ближе и, понизив голос, сообщила: — В кабаре «Топлесс».

Баллард повернулся, но прежде, чем уйти, задал еще один вопрос:

— Никто не спрашивал Гриффина в последнее время?

— Нет, — уверенно сказала она, — если не считать негра, который приходил во вторник. Я сказала ему то же, что и вам, кроме Шери и прочего.

Значит, Барт был-таки здесь. Все как будто указывает на Гриффина как на единственно возможного преступника.

— Но почему вы не сказали ему о Шери, мэм?

— Вам я сказала, но ведь он-то цветной. Узнай этот парень, что Шери живет здесь одна, уж он бы не упустил такого лакомого кусочка. Все они бабники, это уж у них в крови... Он и на меня поглядывал, прежде чем уйти...

Нужное Балларду здание оказалось на углу Конкорд и Бонифасье. Высокий дом как раз ремонтировался, и, в ожидании прихода штукатуров, наружные стены были покрыты пергамином и затянуты тонкой проволочной сеткой. На небольшой засыпанной гравием стоянке находилось двенадцать машин, все иностранных марок, маленькие, спортивного вида, за исключением ослепительно сверкающего голубого «континенталя», — нечто вроде павлина в курятнике.

Над подъездом красовалась причудливая неоновая вывеска "Гостиница «Дукум» с соответствующим знаком, а ниже, большими красными буквами, повторенными более мелкими черными, значилось: «Топлесс».

Баллард открыл тяжелую дверь, изнутри обитую кожей и сверкающую медными шляпками гвоздей. Уймища народу. Множество парочек и еще больше молодых людей из тех, что носят слишком длинные волосы и беспрестанно причесывают их перед зеркалом бара. Позади, вместо обычного в таких местах помоста для игр, была воздвигнута сцена. На ней перед джазовым квартетом, почти обнаженная, если не считать легких шортиков, вся в поту бешено кружилась Шери, девушка из 1830-го дома. Ее груди под полосатой тенниской выглядели весьма многообещающе.

— Что вам угодно, сэр?

— Только пива. — Баллард не отводил глаз от тяжело подпрыгивающего бюста девушки. Не удивительно, что она всегда готова дать отпор; в таком месте, как это, руки, должно быть, так и тянутся к ее грушам.

— Цена та же, что и за виски, — рассеянно предупредил бармен, провожая Шери благодушным взглядом, в котором, однако, чувствовалось вожделение.

— О'кей. Я за рулем... А сколько у вас всего девушек?

— Две. Она и Клео. Не правда ли, хорошенькая штучка, эта Шери Тарт?!

Баллард открыл рот и тут же, спохватившись, закрыл его. Шери Тарт. Что можно написать об этом в отчете? Здесь, в Конкорде, это заведение, похоже, одно из наиболее посещаемых.

— Грифф давно был? — спросил он как бы невзначай.

— Чак Гриффин? — Бармен медленно повел головой из стороны в сторону, глаза его тем временем были пригвождены к сцене. — Не видел его месяца три-четыре.

— Вот блин, целый год пробыл в плавании. Хотел возвратить ему долг и... Послушай-ка... (Глаза бармена оживились.) Но ведь он гулял с одной из здешних девушек. Да, да, с этой самой — Шери. — Баллард взял стакан и повернулся к освобождающемуся столику. — Скажи ей, что у меня двадцатка Гриффина. Она должна меня узнать.

Через десять минут, в брючках и тенниске, к его столику подошла Шери, босоногая и мрачная, отбивая по пути тянущиеся к ней руки. За ее спиной джаз как мог наигрывал старую песенку Джонни Кеша «Огненное кольцо». Девушка пододвинула стул и, тяжело вздохнув, плюхнулась на него.

— Ты чего дуешься? — спросил Ларри, глядя на ее недовольное лицо. — Жизнь не слишком нас балует. — И выложил двадцатку на стол.

Шери рассмеялась и постучала по банкноту длинным пальцем с красным ногтем. Охваченному сексуальным возбуждением Балларду вдруг померещилось, будто она проводит этим ногтем по его обнаженной спине.

— За двадцатку ты ничего не получишь, — сказала она.

— То, что я сказал у тебя дома, правда, Шери. Я и не думаю подбивать к тебе клин. Только пытаюсь связаться с Гриффином.

— Милый парень, — сказала она неожиданно. Ее густо размалеванные глаза вспыхнули ярким светом. — Хоть и чересчур груб, но милый. Не злой. И честный. Очень любит свою мать. Иногда я думаю, что он выбрал меня за большие титьки. — Она подкинула рукой одну из своих грудей, словно это было коровье вымя. — С такими иногда рисуют Матерь Божию.

— Ты упоминала про какого-то странного типчика.

— Тот был совсем другой. Грифф, он строгий, как миссионер. — Соединив ладони, она протянула их вперед, как бы молясь, но держала горизонтально и так, что левая ладонь была внизу. Не размыкая ладоней, она принялась покачиваться, одновременно поднимая пятки. Ее жесты поражали своей выразительностью.

— Вот так. Всегда. Я Тарзан, а ты Джейн. Но он милый парень.

Джаз смолк. Послышались жидкие аплодисменты. Дикий вопль ознаменовал появление Клео.

— Если он был так мил, почему вы расстались?

— Он просто уехал. Вот так. — Она прищелкнула пальцами. — Мы поссорились из-за другого парня.

— Странного типчика.

— Да. — Она вдруг вздрогнула. — Это был высокий, красивый малый. Грифф привел его, чтобы он посмотрел, как я танцую. Ровно через месяц после того, как я поселилась в этом доме с Гриффом, восьмого февраля. Ну и надрались же мы в тот вечер. В час ночи мы пошли к нам домой, а Грифф отправился за бутылкой. Этот шут потащил меня в спальню, как будто он был моим мужем. — В ее глазах вспыхнуло негодование. — Порвал мне трусики, а они между прочим стоили четыре девяносто восемь за штуку. И знаете, чего он хотел? Посмотреть на мое голое тело. Честное слово. Для этого он даже зажег фонарик.

Балларду с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

— И ты позволила ему это?

— Нет. Я врезала ему по яйцам. И убежала. Эту ночь я провела у своей подружки, там, где жила до этого. Грифф пришел на следующее утро, и я сразу же на него накинулась. Этот шут действовал так нагло, наверно, кто-нибудь сказал ему, что со мной можно не церемониться. Ужасно странный типчик. Грифф расстроился, сказал, что так этого не оставит.

Баллард кивнул:

— А тут я появился сегодня вечером.

— Да, я подумала, что вы пришли за тем же, что и тот, другой. — Она импульсивно вытянула руку. — Обычно я не такая ведьма. Честное слово.

— Но если Грифф — милый парень, почему он оставил тебя?

— Послушайте, как вам это понравится, — задумчиво сказала Шери. Ее темные глаза все еще хранили память об учиненной по отношению к ней несправедливости. — На следующий день после нашей ссоры — я-то была уверена, что мы помирились, — он отправился на работу. И хоть бы слово сказал, прежде чем уйти. А на другой день стали приходить какие-то люди. Они вытаскивали мебель прямо из-под меня. Честное слово. И все говорили, что купили ее у Гриффа, и оставляли расписки. Прошло три недели или месяц, кажется, было начало марта, как вдруг он звонит.