Французская защита - Анатолий Арамисов Страница 21

— Да, спасибо, — ответила девушка и задала вопрос, который занимал ее на протяжении вечера:

— Вы с Василием Петровичем давно знакомы?

— Давно, они с моим мужем сошлись на шахматной стезе.

— Вот как?

— Жорж возглавляет клуб, который играет в первенстве Франции, по вечерам там собирается народ, вот и познакомился с твоим дядей. Он тоже туда частенько захаживает.

«Ах, вот о каком клубе говорил Одинцову Василий Петрович… — подумала Симона, — скорее бы он вышел из этой тюрьмы…»

Её размышления прервало фамильярное прикосновение чуть повыше локтя:

— Разрешите пригласить, мадмуазель!

Все повернули голову в сторону высокого блондина, от которого ощутимо пахло сорокаградусной. Юрок обвел глазами соседей Симоны:

— Я ненадолго хочу лишить вас общества этой красавицы!

Ресторан заливала мелодия цыганской скрипки, Миша хорошо поставленным голосом пел какой-то романс.

Девушка едва заметно дернула плечами и ответила по-французски:

— Извините, но я не танцую…

С лица блондина сошла улыбка:

— Брезгуешь, что ли? Сразу на «пардоньё» перешла? Мы же слышали за столом, как вы по-русски разговаривали.

— Ну и что? — потемнели глаза Иоланты. — Не надо, Юра, опять в нашем ресторане устанавливать свои порядки.

— Ишь, ты! Офранцузились здесь, нас что — за людей уже не считаете? — продолжал высокий.

Компания из четырех крепких парней внимательно наблюдала за разговором.

— Молодой человек, Вас же никто не оскорбляет, дама имеет право отказать, если не хочет танцевать! — Василий Петрович выпрямился и спокойно смотрел в глаза блондину.

— А ты бы помолчал, папаша! — развязно ответил Юрок. — А то как бы последнего здоровья не лишился!

Миша пел в микрофон, опасливо косясь в сторону столика, за которым сидела Симона. Он за свою ресторанную карьеру вдоволь насмотрелся на этих заезжих «новых» русских, которые сорили лихими деньгами и нередко устраивали разборки и даже драки с посетителями заведения.

— Мне что, сейчас уже полицию вызвать, или чуть попозже? — взгляд Иоланты, словно бритва, резанул в сторону переносицы длинного. Почувствовав конкретный отпор, Юрок что-то пробормотал себе под нос и удалился к своему столику.

— Кто это? Вы их знаете? — удивленно спросил Гельфанд, чуть наклонившись в сторону управляющей ресторана.

— Да знаю эту компанию. Из Красноярска они. Хвастались как-то, что провернули там операцию в стиле Корейко и сбежали сюда с полумиллионом франков — брезгливо скривив губы, ответила Иоланта, — теперь прогуливают эти деньги. И почему-то такие часто в наши русские рестораны приходят. Напьются, потом одна морока с ними…

— Ну ладно, теперь поговорим о нашем деле, — Жорж придвинулся поближе к Симоне и заговорил о предстоящей сделке с английской фирмой, которую та представляла.

После некоторых уступок с обеих сторон, сделка была оформлена прямо на столике, рядом с черной икрой, куда Гиршманн водрузил бумаги. Симона расписалась на договоре и удовлетворенно улыбнулась:

— Будем ждать вашего нового заказа!

— Обязательно будет! — с жаром воскликнул Жорж — Чуть позже!

И поднял свой бокал с шампанским:

— За Ваш успех, мадмуазель Маршалл!

Сознание Симоны мягко окутывало легкое опьянение. Неприятный осадок, вызванный прикосновением блондина, прошел. Она маленькими глоточками потягивала игристый напиток, прислушиваясь к беседе за соседним столиком.

Две русские девушки, приехавшие сюда после переписки с французами и вышедшие замуж, жаловались на свою судьбину.

— Ты представляешь, Любка!? — возмущенно жестикулируя, громко воскликнула пухленькая брюнетка. — Жан перестал делать мне маленькие подарки, как было после свадьбы! И забрал кредитку, чтобы я по магазинам больше не бегала!

Она откинула красную соломинку, торчащую из бокала с коктейлем «Кровавая Мэри» и сделала два больших глотка.

— Да у меня это давно уже случилось! — с горечью сказала ее собеседница, невысокая шатенка с пышной грудью. — Ты Ирка, еще хорошо устроилась в сравнении со мною!

— А что, он у тебя снова задурил?

— Если бы! Вроде перестал на время шастать по ночам к любовницам, так теперь у него — новый «бзик» на почве скупердяйства!

— Какой?

— Представляешь, Ира, он запрещает мне принимать ванну по утрам! Только раз в неделю разрешает мыться! Экономит на воде, мать его!

— Даааа! — протянула брюнетка. — Экономить они большие мастера! А как сладко пели перед свадьбой!

— Точно! Мужики практически все такие сволочи! Когда своего добьются, ты после — уже не человек, а машина по их обслуживанию! — шатенка затянулась сигаретой, повела головой по залу и встретилась глазами с Симоной.

Та дружелюбно улыбнулась ей.

Ирка ответила тем же, заговорщицки подмигнув левым глазом, и повернулась к подруге:

— Иногда хочется все бросить к чертовой матери и укатить обратно в свою Тмутаракань! Только вообще не представляю, что там буду делать!

— То-то и оно, — вздохнула Любка и горестно уткнулась в свой бокал.

Внезапно взоры присутствующих привлек хозяин ресторана Комаров. Он вышел из подсобного помещения с самой настоящей казацкой шашкой и бутылкой шампанского.

За длинным столом в углу ресторана сидела большая компания французов, отмечавшая, судя по возгласам, чей-то юбилей.

Комаров приблизился к ним и сказал несколько слов.

Четыре человека отодвинули свои стулья в сторону, освободив небольшое пространство на столе.

— Ну, опять решил «выпендриться»! — хмыкнула Иоланта. — На публику играет!

— А что будет? — поинтересовался Гельфанд.

— Смотрите. В рубаку-казака сейчас превратится…

Комаров поставил бутылку шампанского на стол, отошел назад на шаг и, поиграв шашкой, как это многократно делали в фильмах герои Михаила Шолохова, прищурил один глаз.

Раз!

Шашка, блеснув сталью, стремительно мелькнула над столом и срезала пробку шампанского вместе с верхом горлышка. Освобожденная жидкость белой пеной рванула вверх.

— Браво! Браво! — французы, ошеломленные таким трюком хозяина, восторженно зашумели и бешено зааплодировали.

Но если бы Комаров предвидел последствия демонстрации своего казачьего мастерства, действо никогда бы не состоялось.

— И я тоже так могу! — перекрывая всеобщее ликование, затрубил нетрезвый голос Коляна со столика «новых русских».

Он подскочил со своего стула, скинул кожаный пиджак и засучил рукава черной рубашки.