Луна над Каролиной - Нора Робертс Страница 21

Теперь, когда основные проблемы были решены, Тори могла заняться обустройством. Она пошла и купила кровать. Вообще-то она собиралась подобрать матрас и подставку с пружинами. За годы строгой экономии она не позволяла себе никаких импульсивных покупок и теперь испытывала глубокое удовлетворение потому, что приобрела хорошую вещь.

Она попалась на крючок в ту же секунду, как кровать попала в поле ее зрения. Тори дважды уходила и возвращалась обратно. Цена была не чрезмерная, однако ей не нужна была такая красивая кровать с изящными никелированными столбиками в изголовье и изножье. Да, кровать была хорошая, но особой необходимости в ней не было. Крепкая подставка и упругий матрас — вот все, что ей нужно. Ей надо лишь место, где спать, и все. Тори ругала себя, доставая кредитную карточку, пока ехала на склад, а потом домой. А затем она была слишком занята, чтобы осыпать себя упреками.

Стоя между рядами только что прополотого хлопка, Кейд минут десять наблюдал за ее героическими усилиями. Затем, выругавшись, сел в машину и подъехал к ее дому.

— Могла бы и позвать на помощь.

Тори уже выбилась из сил, пряди волос прилипли к потному лицу, однако она ухитрилась затащить тяжелый ящик на ступени крыльца. Она выпрямилась и перевела дух.

— Что?

— Подожди, я подниму с этой стороны.

— Не нужна мне твоя помощь, — огрызнулась Тори.

— Не будь дурой и придержи дверь.

Спотыкаясь, она поднялась к двери и с усилием ее распахнула.

— Ты что, здесь днюешь и ночуешь?

Кейд снял темные очки и отбросил их в сторону. Из-за этой привычки ему дважды приходилось покупать новые каждый месяц.

— Ты видишь вон то поле? Оно мое. А теперь посторонись, мне надо поднять эту штуку. Что же это за чертова кровать такая?

— Железная, — ответила Тори, с удовлетворением наблюдая, как он старается изо всех сил.

— Представляю. Ее надо пронести в дверь боком.

— Знаю.

Тори расставила ноги, нагнулась и взялась за свой конец. Затратив много усилий, покрикивая друг на друга, они все-таки протащили ящик в дверь спальни.

— Спасибо, — руки у нее стали как резиновые, — теперь я управлюсь сама.

— У тебя есть инструменты?

— Ну, разумеется.

— Хорошо, доставай их, — по-хозяйски распорядился Кейд, — не придется ездить за моими.

Раздраженно Тори откинула со лба потные волосы.

— Я сама все сделаю.

— Ты слишком упрямая, чтобы я отступился. Понимаешь, мне мое джентльменское воспитание не позволяет оставить даму в беде.

Он взял ее руку, осмотрел ссадины и легонько поцеловал, прежде чем она успела ее отдернуть.

— А ты залепи их пластырем, пока я буду возиться.

«Можно его оскорбить, накричать, выгнать вон, но все это пустая трата времени», — подумала Тори и достала инструменты.

Кейд с одобрением осмотрел ее черный ящичек с инструментами.

— Ты, как я вижу, укомплектовалась на все случаи жизни?

— А ты сам отличишь отвертку от клещей?

Явно забавляясь, он вытащил из ящика щипцы с заостренными концами.

— Неужели это ножницы?

Тори рассмеялась, а он начал срывать ленты скотча с коробки.

— Надень перчатки.

— И так сойдет.

Он даже не взглянул на нее, и голос не изменился, но в нем возникли отчетливые повелительные интонации.

— Надень. И потом, почему бы тебе не приготовить какое-нибудь прохладительное?

— Послушай, Кейд, оставь этот тон, я не маленькая послушная хозяюшка.

Теперь он взглянул на нее, смерив с головы до ног холодным взглядом.

— Ты маленькая. И ты женщина. Не выводи меня из себя, я работаю острым инструментом.

— Полагаю, мой вопрос, умеешь ли ты им действовать, сгонит улыбку с твоего лица.

— А я полагаю, что, если скажу, какая ты сексуальная, когда вот так злишься, это не заставит тебя опробовать кровать со мной, как только мы ее воздвигнем?

— Господи Иисусе! — Все, что она сумела ответить, и вышла из комнаты.

Тори оставила его в одиночестве. Она слышала, как он стучит и время от времени бранится. Она тем временем принесла из машины пакеты с продуктами, убрала их на полки и заварила чай. Тори вспомнила длинные кисти рук Кейда. Изящные пальцы пианиста и, по контрасту, жесткие, мозолистые ладони. Он, конечно, умеет сажать, ухаживать за посевом и собирать урожай. Его к этому приучали с детства. Но повседневные хлопоты и заботы по дому? Это совсем другое дело. Пусть, пусть повозится и попотеет, раз уж вызвался.

Она повесила новый настенный телефон в кухне, убрала лишнюю посуду и неторопливо стала резать лимон для чая. Довольная тем, что дала ему достаточно времени для полного конфуза, она налила воды в два стакана со льдом, положила кружки лимона и направилась с ними в спальню.

Кейд как раз завинчивал последний болт. Глаза у нее загорелись, и она тихонько ойкнула от искреннего восторга.

— Ой, как замечательно! Я знала, что не ошибаюсь.

Тори с размаху опустилась на кровать и ласково коснулась ладонями железных закраин.

Внезапно он ощутил такой прилив желания, что отступил на шаг. Он явственно увидел, как она обвивает пальцами железные столбики в то время, как он овладевает ею. Еще раз, еще — сильнее и глубже, пока эти колдовские глаза с тяжелыми веками не станут серыми, как дым.

— Ты хорошо справился с этим делом, а я тебе нагрубила. Спасибо и прости.

— Пожалуйста, забудь.

Кейд отдал ей стакан и дернул шнурок потолочного вентилятора.

— Здесь жарко.

Ему очень хотелось поцеловать ее в то место под левым ухом, где начинается изгиб челюсти. Голос у него был глухой, и она почувствовала новый прилив вины.

— Да, я была несдержанна, Кейд. Я не очень-то лажу с людьми.

— Не ладишь с людьми? И хочешь открыть магазин, где придется ладить с ними ежедневно? — удивился он.

— Ну, это покупатели. С покупателями я очень обходительна. Я просто обворожительна с ними.

— Значит, — и Кейд придвинулся поближе, так что оказался у изножья кровати, — если я что-нибудь у тебя куплю, ты будешь со мной мила?

Ей не надо было знать его мысли, она их прочла в его взгляде.

— Мила, однако не настолько.

Она поднялась с кровати.

— Я буду очень хорошим покупателем.

— Ты опять хочешь меня разозлить?

— Да, я опять тебя злю, Тори. — Он положил ей руку на плечо. — Не надо, — сказал Кейд мягко, так как она вся напряглась. Он поставил ее стакан на пол и развернул ее к себе лицом. — Я же не сделал тебе ничего плохого, правда?