Проект "Вавилон" - Андреас Вильгельм Страница 21

Найти санаторий оказалось непросто. Он находился рядом с Каркассонном. Но, несмотря на это, Патрику потребовалось около получаса, чтобы добраться до него. На дороге не было никаких опознавательных знаков, и никто из проезжающих не слышал о нем. В конце концов одна старая крестьянка указала ему путь. Однако эта дорога, пролегавшая через виноградник, была испещрена выбоинами и подходила в лучшем случае для тракторов.

Наконец, из-за высоких сосен и плюща показалось здание Оно стояло на самой вершине холма, и когда-то из его окон можно было любоваться близлежащей долиной внизу. Но с годами неухоженные садовые растения настолько разрослись, что теперь за ними практически не было видно здания. Санаторий разместился в старой двухэтажной вилле, построенной в 1882 году. Об этом можно было узнать из надписи на поросшей серо-голубым лишайником табличке над входом. Несмотря на запущенный внешний вид, внутри оказалось поразительно чисто. Патрик вошел в холл, выложенный двухцветной плиткой. Из холла в разные стороны вели два коридора. Здесь внимание привлекали всего два предмета: люстра с длинными тощими рожками, заканчивающимися простыми лампочками, и железная лестница. Последняя тоже была покрыта кафелем и защищена по бокам незатейливыми латунными перилами. В воздухе висел тяжелый запах едкого чистящего средства с аммиаком. Справа от себя Патрик заметил сооружение, похожее на будку привратника или регистратуру. Низ ее был обит темной вагонкой, а верх представлял собой стеклянную будку с полукруглой прорезью. Внутри сидел серьезный мужчина в рубашке и галстуке. Заметив Патрика, он заинтересованно нагнулся вперед.

— Я ищу Жака Энро, я его родственник.

Мужчина склонился над большой тетрадкой, лежащей перед ним. Честно говоря, там было не очень много записей, но мужчина производил впечатление очень осведомленного человека, когда водил пальцем по паре колонок, до тех нор, пока не нашел нужное имя.

— Месье, вы не можете с ним говорить.

— Что?! Что это значит? Я не могу с ним поговорить? Я специально ради этого приехал из Парижа. Мой личный секретарь должен был оповестить вас о моем визите пару дней назад. Так что теперь не говорите мне, что вы об этом ничего не знаете!

Кажется, на мужчину за стойкой это не произвело никакого впечатления.

— Конечно, вы можете навестить его. Но поговорить вам не удастся. Разве вам не сообщили? Он не говорит. Две недели назад кто-то уже приходил сюда. Все, на что он способен — лишь жалкое бормотание.

— Здесь кто-то был? Но кто?

— Это лицо я как-то уже видел по телевизору. Я думаю, какой-то политик.

— Что он хотел? Это был родственник?

— Не имею понятия, месье. Да это и не мое дело.

— Ну ладно. Где я могу найти месье Энро?

— Комната номер двадцать семь. Второй этаж, вверх по лестнице и направо.

Стены коридора второго этажа были оклеены старыми желтоватыми обоями. На полу лежал коричневый линолеум, а настенные лампы погрузили весь этаж в тусклый нездоровый свет. Из одной палаты в коридор вышла женщина в белом фартуке и колпаке. Увидев блуждающий взгляд Патрика, она подошла к нему.

— Что вы ищете, месье?

— Комнату номер двадцать семь, Жака Энро.

— Пойдемте со мной. Вы его родственник? Возможно, когда вы его увидите, вы испытаете шок. Он в очень жалком состоянии.

Сестра открыла дверь, и Патрик вошел внутрь. Палата была такой же мрачной, как и весь этаж. Вся левая часть комнаты была закрыта занавеской, крепящейся к тонкой трубке. С другой стороны комнаты находилось маленькое зарешеченное окно, смотревшее прямо на рыжие ели. Справа от окна стояла деревянная тумбочка и кровать. Сестра указала Патрику именно на нее.

— Он лежит там, — она взглянула на часы, — надеюсь, вы не намерены задерживаться здесь долго? Через полчаса ему нужно будет принимать лекарства.

— Я приехал из Парижа специально ради этого, поэтому останусь здесь так долго, как смогу. А что за лекарства?

— Всего лишь пара таблеток. Ну, если хотите, можете остаться, — сказав это, сестра покинула палату.

Патрик остался один. Одни, в этой проклятой комнате, окруженный упадком и болезнью. Он чувствовал себя здесь крайне неуютно. В какой-то момент он подумал, что, стоит ему закрыть глаза, и, открыв их, он точно окажется где-нибудь в другом месте. Он чувствовал себя словно в параллельном измерении. В конце концов, он же работал над проектом по заказу ООН, а сейчас оказался в запушенном неизвестном санатории, а странном месте, где время остановилось. В комнате пастуха, потерявшего рассудок…

Вдруг Патрику пришло в голову, что он даже не осведомился о состоянии больного. Был ли он все еще вне себя? Был ли он агрессивен? Опасно ли это? В животе возникло какое-то неприятное чувство, которое поднималось все выше, пока не застряло отвратительным комом в горле. Замешкавшись, Патрик все же сделал несколько шагов к кровати больного и посмотрел на него.

И в ужасе отступил назад.

Перед ним лежал сумасшедший человек с искаженными чертами лица и широко распахнутыми глазами. Он лежал на боку в позе эмбриона. Седые волосы на голове спутались. Щеки впали, с губ не сходила безумная улыбка, а глазные яблоки были так сильно выпучены, что из-под век виднелись красные полосы. Взгляд этого человека был настолько ужасен, что Патрик не смог долго выдержать его. Но вскоре он заметил, что мужчина на него не смотрит. Глаза пастуха двигались, но, кажется, он совершенно не замечал того, что вокруг. Как будто спящему человеку просто подняли веки.

— Месье Энро? — Патрик сам себе показался безумным, раз заговорил с полностью отсутствующим человеком. — Жак? Вы меня понимаете?

Пастух никак не отреагировал. Патрик читал заметки про людей, которые несколько лет были в коме и понимали каждое слово, относящееся к ним. В таком состоянии они находились до тех пор, пока какое-то событие не пробуждало их. Может, и пастух относится к ним же? Может быть, он все понимает, и нужно только найти подход? Но что бы такое попробовать? Неужели нужно сейчас абсолютно серьезно разговаривать с ним, как со стеной? С другой стороны, этот человек — или то, что от него осталось, — единственная связующая нить между Патриком и внутренностью пещеры. Только этот человек может помочь ему. Что ж, раз уж он сюда приехал, нужно сделать все возможное и попробовать разные способы.

— Жак, вы должны выслушать меня. Вы меня понимаете? Подайте знак, если вы меня слышите.

Мужчина даже не пошевелился. И только его глаза были устремлены в никуда.

— Жак, вы помните, с вами произошел несчастный случай. Вы должны вспомнить. Вы нашли пещеру. Пещера, Жак, вы вспоминаете?

Пастух пошевелился, вздрогнул, и снова принял позу эмбриона.

— Да! Вы понимаете? Это она? Пещера?

Патрик вплотную подошел к кровати. Мужчина все еще таращился своими стеклянными глазами. Он казался полностью неподвижным и в то же время крайне напряженным, словно в любой момент мог внезапно выпрыгнуть из кровати с диким воплем. Дрожа от страха, Патрик протянул к нему руку. Он колебался между безумным страхом дотронуться до него и необходимостью растормошить.