Алчность - Тара Мосс Страница 21

Энди демонстративно посмотрел на часы. Почти половина одиннадцатого.

— Пэт, ты же не хочешь, чтобы кто-то оккупировал твое место?

Она отстала. Вот-вот должно начаться главное событие дня. С Энди она выяснит отношения позднее, в этом он не сомневался.

Эда Брауна, должно быть, уже вывезли из тюрьмы, и очень скоро он займет место на скамье подсудимых. Зрители в суде наконец увидят воочию человека, который, как утверждают, и есть тот самый «охотник за „шпильками“». Оправдает ли он их ожидания? Явится ли он перед ними этаким монстром или же заурядным человеком, каких немало вокруг?

Если подтвердятся все выдвинутые против него обвинения, Эд Браун войдет в историю как серийный убийца, на чьей совести больше всего человеческих жертв в Австралии.

* * *

— Мисс Вандеруолл?

Услышав это обращение, Макейди почувствовала, как сердце подскочило и забилось у самого горла. Она ожидала вызова, и все-таки он прозвучал неожиданно. Формальные вступительные фразы тянулись, казалось, целую вечность, и наконец, больше чем через час приглушенной суеты, ее вызвали.

Мак глубоко вздохнула.

— Да. — Она поднялась и бросила на стул помятый номер австралийского женского еженедельника, листая который делала вид, что читает. На самом деле Мак слишком сильно нервничала, чтобы сосредоточиться на чтении.

К ней подошел судебный пристав в серой, с иголочки форме с гордо сияющими золотыми коронами на лацканах. Мужчина примерно пятидесяти лет выглядел истинным джентльменом — рот крепко сжат, но глаза смотрят дружелюбно.

— У вас все будет очень хорошо, — тихонько сказал он.

В любезной, но сдержанной манере, свойственной служивому люду, он проводил Мак из комнаты ожидания в коридор. Перед ней распахнулась высокая дверь зала суда.

— Мак…

У нее перехватило дыхание. Она увидела Энди. Он вместе с Джимми сидел снаружи на скамье. Глаза у него сильно покраснели.

— Удачи тебе, — мягко пожелал он ей. Детектив Кассиматис кивнул, молчаливо подбадривая. Она кивнула в ответ, почти потеряв способность соображать. Пристав поторопил ее, и, не откладывая дальше, она вступила в зал.

О боже!

Зал оказался не таким уж просторным и был гораздо больше набит людьми, чем девушка ожидала. Появление Макейди было встречено всеобщим молчанием. Все взгляды устремились на нее, и большинство людей даже не пытались это скрыть. Любопытные, журналисты и присяжные пожирали ее глазами. Макейди, в черном брючном костюме, с зачесанными назад длинными волосами, сейчас почти физически ощущала, как люди оценивают ее внешность, одежду, прическу… Постепенно все вокруг заполнил приглушенный гул взволнованных голосов. Художник принялся набрасывать портрет главной свидетельницы. Стенографы застрочили в блокнотах странные загогулины.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, Мак прошла мимо сидящих людей к возвышению, предназначенному для свидетелей, перед кафедрой, за коей возвышалась судья. Она тихонько кашлянула. Ладони сразу вспотели. И все-таки она надеялась, что сможет отвечать на вопросы.

— Пожалуйста, назовите свое полное имя, — сказал пристав.

— Макейди Вандеруолл.

— Род занятий?

— Студентка психологического факультета и модель.

— Возьмите Библию в правую руку и повторяйте за мной, — продолжал пристав. Она взяла Библию. — Клянусь всемогущим Господом, что на суде я буду говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Мак повторила клятву.

— Можете сесть.

Не смотри на него. Не делай этого.

Мак знала, что все таращатся на нее — и сдержанная на вид судья, и ее помощник, — но только одна пара глаз не давала ей покоя. Девушка чувствовала, как он сверлит ее взглядом, ощущала, как изучает ее лицо, шею, руки… От потрясения она едва не исторгла крик. Она попыталась сосредоточиться на происходящем. Стенографистка приготовилась записать каждое ее слово, пристав занял обычное место, двенадцать присяжных смотрели на Мак в упор, приготовив блокноты и ручки. Перед каждым из них на столе лежала толстая папка с доказательствами по делу — фотографиями мест преступлений, а также снимками изувеченных жертв маньяка. Среди них наверняка были и фото увечий, полученных Макейди. И бедной Кэтрин, безжизненно распростертой в высокой траве.

К ней приближалась худая, изящная фигура Королевского адвоката Уильяма Бартела. В парике и мантии он показался Мак незнакомым. Лицо его выражало мрачную решимость, но, когда он покончил с соблюдением необходимых формальностей и приступил к предварительному допросу свидетеля, вызванного обвинением, Мак уловила едва заметное, ободряющее ее подмигивание.

— Мисс Вандеруолл, знакома ли вам женщина по имени Кэтрин Гербер?

— Кэт? Да, она была моей лучшей подругой. Она из моего родного города, и я помогала ей стать моделью.

— Вы приезжали в Австралию, чтобы увидеться с ней?

— Да. Около полутора лет назад я прилетела в Сидней, чтобы встретиться с Кэт и вместе с ней поработать.

— Что произошло потом?

Мак тщательно подбирала слова. Ей не хотелось расплакаться на виду у множества незнакомых людей. Нельзя было позволить себе заплакать. Мак боялась, что тогда она уже не сможет остановиться.

— Когда я прилетела в Сидней, Кэтрин не встретила меня в аэропорту, что было удивительно. Совершенно на нее не похоже. Я поехала по данному ею адресу, и там никто не открыл мне дверь. В конечном счете я получила ключ у агента, который арендовал это жилье, и вошла в квартиру.

— Понятно. А что случилось потом? Вы увиделись с Кэтрин Гербер?

— Было очевидно, что она жила в квартире, там лежали ее вещи, автоответчик сохранил для нее сообщения. Кэт не оставила мне записки, объясняющей, где она, и я заподозрила, что с ней случилось неладное. На другой день у меня были фотосъемки на пляже в Ла-Перузе… там я и нашла в траве ее тело.

По залу пронесся общий вздох. О Кэт!

Эд продолжал сверлить ее взглядом. Мак чувствовала это. Она была в этом уверена. Она не станет смотреть на него. Пусть пялится на все, что захочет, но Мак не намерена обращать на него внимание.

— Вас просили произвести официальное опознание тела? — спросил Бартел.

— Да. На следующий день детектив Энди Флинн просил меня встретится с ним в морге, чтобы опознать тело Кэт. Я была единственной, кто хорошо ее знал.

— Это было тело вашей подруги?

— Да. Это была Кэтрин. И там, в морге, я впервые увидела Эда Брауна. Он служил там.

Бартел наклонился над барьером. Он не смотрел на Макейди, а адресовал свои вопросы судье и присяжным, словно пытаясь им что-то внушить.

— Сказал ли вам что-нибудь подсудимый, мистер Браун, при вашей первой встрече?