Теория Гайи - Максим Шаттам Страница 21

Тим осторожно шел по главной улице с дробовиком на плече. Он искал Эмму. Он нахмурился, заметив клубы черного дыма, обошел навес для зерна и увидел Эмму. Она стояла, опираясь на вилы и обливаясь потом. Перед ней горели облитые бензином и сложенные в кучу трупы собак.

— Что… Что это такое? — спросил он.

— Собаки, — спокойно ответила Эмма. — Их надо сжечь, чтобы они не отравляли воздух.

Тим посмотрел на нее. Никаких эмоций. Она словно спряталась в панцирь и механически выполняла грязную работу.

— Что тут произошло?

Эмма подняла на него холодные, полные отчаяния глаза:

— Их просто истребили, вот и все. Кур изрубили на куски, а собак… Точно не знаю, но, кажется, их кто-то пытался… сожрать.

— Сожалею, что вам пришлось убирать это одной.

— Вам удалось наладить связь?

Тим покачал головой:

— Боюсь, у меня опять плохие новости. Радиопередатчик не работает. Думаю, в него попала вода. Я его разобрал, но дальше дело не пошло. Я мало что смыслю в электричестве.

Эмма вздохнула, ее плечи поникли.

— Час от часу не легче. Что будем делать?

— Есть другая деревня, Ханававе. Наверное, все ушли туда.

— Это далеко?

— Чуть меньше двадцати километров, но дорога каменистая и извилистая. Пешком мы до наступления ночи туда не дойдем. Хорошо бы найти машину…

— А они тут есть?

— Должны быть две или три. У сарая старика Альфреда всегда стоял пикап, это там, наверху. Пойдемте посмотрим.

Эмма кивнула:

— Хорошая мысль.

Куриные перья вспыхнули, запахло горелым мясом и бензином. Лицо Эммы осунулось, ее глаза блестели слишком ярко.

— Как вы? — спросил Тим. — В порядке?

Эмма посмотрела Тиму прямо в глаза:

— Нет. Я совсем не в порядке. Но я справлюсь. Идемте, я вылила в костер достаточно бензина, он будет гореть до вечера.

— Сначала нужно найти воду и какую-нибудь еду.

— На это уйдет не меньше часа, так? Вы действительно хотите, чтобы мы потеряли это время на поиски еды?

— Я вовсе не собираюсь делать запасы, я просто умираю с голода. Сегодня я встал очень рано… И вообще, доктор Де Вонк, я лучше соображаю, когда сыт.

Эмма махнула рукой:

— Хорошо, тогда перерыв на завтрак. Я этим займусь. И пожалуйста, называйте меня Эммануэль или Эмма.

Они вошли в первый попавшийся дом, не пытаясь больше ни стучать, ни звать. Эмма открыла холодильник. Продукты в нем еще не успели испортиться из-за отсутствия электричества. Она нашла лоток с индейкой и положила на разделочный стол. Но тут же вспомнила трупы истерзанных кур и убрала мясо обратно.

Порывшись в шкафах, Эмма нашла банку тунца, консервированные сардины в масле и хлеб, сделала бутерброды и завернула их в фольгу.

Потом позвала Тима:

— Вот, тут есть чем…

Но Тима не было ни в комнате, ни в гостиной.

— Тим? — Эмма убрала в рюкзак бутерброды и бутылку воды и вышла в коридор. — Тим, вы здесь?

В дом они вошли вместе, и Эмма была уверена, что услышала бы, как шуршит москитная сетка, если бы Тим вышел наружу.

— Тим, вы меня пугаете…

Впервые в жизни Эмма пожалела, что у нее нет оружия. Нет, я опять сама себя накручиваю! Он просто вышел, а я не заметила.

Эмма уже собиралась выйти из дома, но вдруг услышала глухой стук в конце коридора. Одна комната, выходившая в коридор, была заперта, но шум послышался из другой. Эмма вошла. Тут тоже было почти темно, на полу лежал круглый ковер, прямо напротив двери стоял открытый платяной шкаф.

— Тим?

Слева произошло какое-то движение, и Эмма резко повернулась. Она шагнула на ковер, но он оказался каким-то странным, липким. Эмма поскользнулась и ухватилась за край комода.

Она широко распахнула дверь, чтобы впустить больше света из коридора, и в глубине комнаты увидела Тима, лежавшего поперек кровати. Эмма слышала его тяжелое дыхание. Прошло несколько секунд, прежде чем он смог заговорить.

— Вы должны это сами увидеть, — с ужасом сказал он и протянул ей видеокамеру, которую держал в руках.

Эмма направилась к нему и снова поскользнулась. Вдруг она поняла, что стоит в огромной луже крови.