Посылка - Себастьян Фитцек Страница 20

– И потом они оставили тебя одну?

Конрад слушал ее не шевелясь, так и просидел все время в одной позе – закинув ногу на ногу и скрестив руки перед собой. Эмма знала почему: он объяснил ей это, когда она как-то раз заговорила о его умении владеть телом.

Сложным клиентам – тем, которые что-то скрывают, – достаточно малейшего движения, и они тут же отвлекаются и сбиваются.

«Вот, значит, кто я для него теперь».

Уже не подруга, почти как дочь, а сложная клиентка, чьи слова и рассказы следует тщательно проверять.

– Несмотря на бесследно исчезнувшую посылку, Филипп и его коллега ушли? – Конрад щелкнул пальцами. – Вот так просто?

– Нет, конечно, не так просто.

Эмма перевела взгляд на окно. Ледяную корку озера покрывал тонкий слой снега. Издалека казалось, что озеро так и манит покататься на коньках, но Эмма знала, насколько обманчивым может быть впечатление. Каждый год под лед проваливались люди, потому что переоценивали его толщину. К счастью, сегодня она не видела смельчаков, испытывающих судьбу: наверняка из-за пасмурной погоды тоже. Озеро и окрестности были пустынны. Только несколько уток и лебедей собрались на краю берега и сердились на усиливающийся мокрый снег, который придавал всему вокруг печальный серый оттенок.

– Я солгала Филиппу, – начала объяснять Эмма. – Сказала, что меня подвели нервы, к тому же я пила слишком мало жидкости. Отсюда обморок и галлюцинации с посылкой, которой никогда не существовало.

– И он этому поверил? – сомневаясь, спросил Конрад.

– Нет, но, когда я у него на глазах проглотила диазепам, он был уверен, что я просплю полдня.

– Это средство помогает побороть тревогу и страх? – спросил Конрад, и Эмма вспомнила, что он адвокат, а не врач. Она уже представляла, как он обдумывает теорию неадекватного поведения вследствие передозировки таблетками. А ведь чтобы заявить о ее невменяемости, у него в руках гораздо больше, чем жалкое злоупотребление медикаментами. Но до этого они еще дойдут.

– Да, вообще-то препарат выбора лоразепам: новый, действует быстрее и седация не такая сильная как от диазепама, от которого становишься невероятно сонным. Но это единственное, что было дома.

– Значит, ты проглотила таблетку, и затем они оба поехали в Бад-Заров на конгресс?

– Предварительно проверив в каждой комнате датчики движения и, следовательно, обыскав весь дом, включая подвал.

Эмма не могла сказать, по каким признакам определила это – по его сжатым губам или по дрожанию в голосе, – но она ясно чувствовала, как сильно Конрад осуждает поведение ее мужа. Оба всегда недолюбливали друг друга, что, конечно, было связано с тем, что Эмма игнорировала комментарии Филиппа о «сладком папике» и даже подогревала его ревность. Конрад же часто удивлялся неотесанному «деревенщине», который передавал трубку не поздоровавшись или не протягивал руки при редких встречах.

Но в этом конкретном случае упреки Конрада были необоснованны. Будь он на месте Филиппа, ему тоже было бы нелегко отказать ей в просьбе, тем более такой убедительной.

«Мне нужно отдохнуть, Филипп. Но, зная, что ты пропускаешь свой доклад только из-за меня, я буду нервничать еще сильнее. Я приняла лекарство. Вы все проверили, а после обеда Сильвия придет проведать меня, так что сделайте мне и себе одолжение и оставьте меня одну, хорошо?»

В этом не было ни слова лжи, но и ни слова правды.

– А средство подействовало? – спросил Конрад.

Он налил ей немного чая. Чайную свечу в подставке скоро нужно заменить. Фитиль почти целиком погрузился в расплавленный воск.

– Да, еще как.

– Ты захотела спать?

Эмма взяла предложенную ей чашку и сделала глоток. У чая «Ассам» был горьковатый и тяжелый вкус, как будто его слишком долго заваривали.

– Диазепам меня практически вырубил. Я была как под наркозом перед операцией.

– И избавилась от страха?

– Не сразу, нет. Но это было связано с тем, что…

– С чем?

– Просто… кое-что произошло. Когда мы прощались.

Конрад поднял брови и ждал, что Эмма продолжит говорить.

– Йорго. Он взял меня за руку…

– И?

– И вложил мне что-то в ладонь.

– Что?

– Листок.

– Что там было написано?

– Самое чудесное, что я слышала от мужчины, давным-давно.

– «Я люблю тебя»? – спросил Конрад. Эмма помотала головой.

– «Я верю тебе», – сказала она и сделала паузу, чтобы дать словам подействовать.

Конрад не казался удивленным, но с его натренированным покерным лицом это ничего не значит.

– Я верю тебе, – тихо повторил он.

– Йорго нацарапал это на крохотном блокнотном листке. И еще, что я должна ему позвонить. Я лишилась дара речи, когда прочитала сообщение, как только оба ушли.

– А потом?

Эмма вздрогнула.

– Ты же знаешь, что произошло.

– Я хочу услышать это от тебя.

– Я, я…

Она закрыла глаза. Представила перед собой входную дверь. Изнутри. Увидела, как протягивает руку к дверной ручке, поворачивает два раза ключ.

– Я сделала невообразимое, – закончила она свое предложение.

Конрад едва заметно кивнул.

– Впервые за шесть месяцев?

– Да.

Конрад подался вперед:

– Почему?

Эмма подняла голову. Посмотрела ему прямо в глаза. Увидела в его зрачках собственное малюсенькое отражение.

– Из-за крови, – прошептала она. – Повсюду была кровь.