Белый, как снег - Салла Симукка Страница 20

Белоснежка кивнула и поведала о том, как ей показалось, что Зеленке тоже было страшно. Она пообещала поговорить с нею. Иржи предложил встретиться позже и обменяться сведениями. Белоснежка согласилась.

Сейчас она стоит у подъезда дома журналиста и размышляет, было ли это хорошей идеей. Конечно, Иржи сказал по телефону, что ничего не имеет против того, чтобы она спала у него хоть до конца отпуска. Но в ее обычаи не входило ночевать у незнакомых мужчин.

Никому не доверяй. Это ее принцип. Столько раз за последний год ей пришлось отказываться от своих принципов, и она не была уверена, что это правильно…

Белоснежка поднесла пальцы к звонку, где было написано «Гашек», решительно нажала и долго держала.

Palava tuuli puita heiluttaa,

Palava tuuli tien reunalla.

Äänesi kuulin ja mä tiesin sen,

Olet polttava mua,

Polttava mun sydämein [26].

Белоснежка натянула на себя одеяло и попыталась выкинуть из головы голос певицы Анны Пуу. Без толку. Она лежала на полу в кухне Иржи на тонком матрасе для гостей, и у нее не получалось уснуть.

Иржи попытался настоять, чтобы Белоснежка спала в кровати, а он сам – на матрасе, но девушка была против.

– Ну, или мы оба можем спать на кровати, – бросил мужчина и опустил руку на бедро Белоснежки.

Она застыла на месте, приготовилась нанести резкий удар мужчине между ног, схватить вещи и уйти в ночную Прагу. Мужчина это почувствовал, быстро убрал руку и захохотал.

– Эй, я пошутил. Мы же даже не знаем друг друга, и ты ведешь себя как ребенок. Не переживай. Я не такой.

Белоснежка оглянулась и посмотрела ему прямо в глаза. Он выглядел искренним. И немного сконфуженным. Она понимала, что Иржи, возможно, ловелас, но точно не насильник. И Белоснежка в его глазах лишь девчонка.

Они проговорили допоздна о том мужчине, вторгшемся в комнату Белоснежки. Иржи утверждал, что это убийца, посланный «Белой семьей».

– Тебя хотели убрать, – утверждал он. – Лучше, чтобы мы держались вместе до конца твоего отпуска. Иначе ты попадешь в неприятности. На самом деле возможна даже угроза твоей жизни.

Затем они оба широко зевнули, взглянули друг на друга и прыснули от смеха. Полный абсурд. Говорить об угрозе жизни и при этом зевать, как будто речь идет о чем-то не более интересном, чем остатки вчерашней овсянки… Времени уже много. У них обоих был трудный день. Надо продолжить разговор завтра, на свежую голову. Белоснежке казалось, что она может уснуть, сидя за столом Иржи, посреди фразы, не проснувшись даже от того, что голова ударится о стол.

Журналист положил для нее матрас, когда Белоснежка пошла помыть лицо и почистить зубы. Девушка с трудом удержала желание заглянуть в шкафчики Иржи. Она и так уже достаточно вторглась в его жизнь. И вообще, шпионить нехорошо.

Наконец Белоснежка опустила голову на подушку и представила, как к ней приходит сон. Но он не пришел.

Taivaan tähdet, valkoisina

Loistivat meille

Kuin meitä katsellen [27].

Случайная шутка Иржи о сне в одной кровати заставила вспомнить, что она никогда больше не сможет ни в кого влюбиться, ведь она еще так горячо любит Огонька. Так она его любила. Поэтому тоска и не отпускала. Не ослабляла хватку. Сможет ли она когда-нибудь еще флиртовать? Сможет ли хотя бы подумать о том, чтобы довериться кому-то, подпустить к себе кого-то, полностью, до самой кожи?

Она не знала…

Звездной августовской ночью они сидели на деревянной лавке возле башни Таммела, и все было хорошо. Белоснежка гладила пальцами татуировку созвездия на затылке Огонька и искала ту же картинку на небе. Когда она отыскала ее, к ней пришли спокойствие, уверенность и радость.

– Я люблю тебя, – сказала Белоснежка.

Слова были простыми и естественными. Так легко, хотя их содержание тяжелее всего, что она когда-либо говорила.

– И я тебя, – ответил Огонек так же естественно.

Небо над ними было темным и полным звезд. И каждая сейчас светила именно им.

Vielä paljon olisin ollut,

Sulle paljon, paljon enemmän [28].