Покрась в черное - Михаил Март Страница 20

За воротами стоял военный открытый джип. Солдаты сели в него, и он двинулся перед лимузином. Ехали молча. Скоро оказались в городе. Яркие, освещенные неоном кварталы сменялись лачугами, потом вновь возникали шикарные отели и широкие проспекты. Одно из зданий привлекло ее внимание. Над входом светилось название «Галлиос».

— Что-то вспомнили? — спросил Сабри.

— Нет. Этот город мне не знаком.

— Вероятно. Это не туристический центр. Сюда приезжают только деловые иностранцы. Здесь очень много государственных учреждений и одна из лучших королевских резиденций. Попасть сюда так же трудно, как и выбраться отсюда. Одна-единственная дорога пересекает город, кругом горы и скалы. Похоже, вы сами себя затащили в западню. Но можете считать, что вам повезло. Этому олуху нужны были деньги, а владельцы притонов ему за вас дали бы гроши. Вы же больны, плохо выглядите и уже не молоды. В стриптизерши не годитесь, в бордель тоже. Только на улицу. А за уличных больше ста долларов не дадут.

— Ив этом случае он остался бы в выигрыше. В моей сумке лежало много денег. Несколько тысяч в валюте. Сумку, как видите, мне не вернули. На дороге меня подобрал молодой парень, и я потеряла сознание в его машине.

— К вам вернулась память?

— Я помню то, что случилось после аварии.

— Если на дороге случаются аварии с иностранцами, мне об этом докладывают.

— Машина сорвалась в реку и ушла на дно.

— Вот как? Я найду эту машину и по номерам определю, кому она принадлежит. Так мы восстановим ваше прошлое.

Наташа готова была прикусить свой длинный бабий язык. Что ни ляпнет, все невпопад. А с этим типом надо держать ухо востро. Он ничего мимо ушей не пропускает.

Шикарный дворец стоял на холме и был виден издалека, освещенный со всех сторон прожекторами. Машина поднялась по извилистой дороге, они приближались к шикарному творению рук человеческих. Такое могло быть разве что у султана.

Сабри словно читал ее мысли.

— Этот дом не принадлежит мне. Его хозяин — глубокий старец, и женщины его не интересуют. Но они интересуют его высокопоставленных гостей. Я лишь распоряжаюсь всем хозяйством и прислугой. Только не тешьте себя надеждой, что вам удастся поговорить с кем-нибудь из знатных гостей. У нас есть правило знакомить англичан с арабками или китаянками, а тех, кто говорит по-английски, с теми, кто его не понимает. Женщины нужны для удовольствия, а не для общения.

Уж лучше бы она говорила по-русски или по-арабски!

— Вы только что назвали меня уродиной и старухой. Кого я могу ублажать? Может быть, пугать?

— Я сказал вам то, что подумал бы каждый араб, увидев вас на улице. Но у меня другое зрение. Я вижу в женщинах больше, чем они даже сами о себе думают и знают. Мне ничего не стоит сделать из вас звезду Востока. В вас скрыт большой потенциал. Но его заметил лишь я.

— Вас ждет разочарование.

— Я никогда не ошибаюсь, потому и занимаю такой высокий пост.

Наташа хмыкнула.

На огромной территории шикарного дворца хватало солдат и собак с волчьими мордами и белыми острыми клыками. О стенах и говорить нечего, они возносились к небесам. Сабри дал распоряжение, и Наташу отвели в зал, где стоял такой густой пар, что дальше метра она ничего не видела. Из тумана, как из воздуха, возникли две арабки в белом, и пополнение местного гарема передали из рук в руки. Теперь ее будут раздевать и мыть. Ее не пугало то, что они увидят ужасающий шрам на животе. Пусть. Но в бинтах был спрятан паспорт Мары, а с ним Наташа расставаться не хотела. Одна из женщин говорила по-английски. Пришлось долго внушать ей, что Наташа привыкла к самостоятельности и уже давно умеет сама пользоваться зубной щеткой. Прения закончились победой строптивой штучки, привезенной неведомо откуда. Ей дали чистую одежду, в которую она и сумела перепрятать паспорт. Пронесло. После бани девушку отвели в большую комнату с балконом и огромной кроватью. Служанки смазали ее начинавшие гноиться раны всякими мазями и благовониями. Потом ей расчесали волосы и пожелали спокойной ночи.

Наташа вышла на балкон. Ее поселили на уровне современного пятого этажа по московским меркам. Высоко, не спрыгнешь, зато весь город как на ладони. Близок локоток, да язык короток. Чего бы только она не отдала, чтобы сейчас очутиться там. Хорошо отдавать, когда у тебя ничего нет, кроме белой простыни с рукавами. Она проезжала мимо отеля, где ее ждали Арон и Мара. Может, они бы ее и услышали, если бы она смогла громко крикнуть. Мгновение — и теперь все позади.

Наташа глянула вниз. Даже с высоты двор казался громадным. Десяток машин, солдаты, женщины в черных одеяниях, таскающие громадные кувшины и тяжелые ящики. Вот обычаи! Мужики тяжелее автомата ничего не поднимают, а бабы надрывают себе пупки. Каких же детей они будут рожать…

Голова шла кругом, осознать случившееся за сутки было невозможно. Будь что будет! Наташа рухнула в постель и провалилась в сон.

5

Она проснулась оттого, что почувствовала на себе взгляд. Открыла глаза и увидела стоящего возле ее кровати Сабри. Такой взгляд мог не только разбудить, но и насквозь прожечь.

— Как спали?

— Спасибо. Мне было удобно.

— Встаньте и снимите с себя ночное белье. «Началось, — подумала Наташа. — Неужели

ей к этому придется привыкать?»

Она поднялась с постели и скинула белый балахон. Араб очень внимательно осмотрел ее. Если только он коснется ее, она его придушит, решила для себя Наташа.

— Почему вы скрыли, что у вас на теле послеродовой шрам?

— Если помните, меня никто ни о чем не спрашивал. Я безмолвная овца, которой торговали на базаре. И что теперь? Вы меня выбросите из окна?

— Идемте на балкон.

Он вышел первым, она за ним.

— Посмотрите вниз.

Во дворе стояли те же машины, бездельничали солдаты и мельтешили женщины в черном.

— Когда-то эти девушки жили в таких же апартаментах. Но потом они стали неправильно себя вести. Недооценили предоставленные им блага и удобства. В окно их никто не выкидывал. Они спустились вниз по лестнице, и их отдали солдатам. Теперь они обслуживают своих новых хозяев. И не кого-то определенного, а всех. Ни одна из них не знает, кто ее возьмет на следующую ночь. Бывает, что приходится кочевать от одного к другому в течение ночи. А с рассветом они принимаются за работу. Готовят еду, стирают, гладят, носят воду и моют полы. Мои солдаты ни в чем не должны нуждаться, тогда они будут исправно нести службу. Если они недовольны какой-то женщиной, могут поступать с ней по своему усмотрению. Как правило, строптивых и гордых бросают собакам. У нас на псарне очень злые собаки. Женщин раздирают на куски в считанные минуты на потребу публике. Не реже одного раза в месяц солдаты устраивают себе подобные зрелища. Они устают от однообразия, им нужны развлечения.