Хозяйка розария - Шарлотта Линк Страница 20

Беатрис и сама не поняла, как случилось, что она разжала руку и отстала от матери. Все произошло, когда они уже подходили к сходням одного из кораблей. Здесь стало особенно тесно, протолкнуться сквозь такую толпу было просто невозможно. Люди словно обезумели; все хотели любой ценой попасть на борт и занять лучшие места. Какой-то толстяк оттолкнул Беатрис в сторону, она споткнулась и выпустила руку матери.

— Мама, мама! — отчаянно закричала девочка.

Она услышала в ответ крик Деборы, пронзительный, как крик кошки, ищущей своих котят. Чья-то рука крепко схватила Беатрис, и какой-то человек крикнул:

— Я ее держу! Все в порядке! Я ее держу!

Человек был ей не знаком. Много позже Беатрис пришла к выводу, что Дебора, которую дочь тотчас потеряла из вида, наверное, подумала, что кричал Эндрю, взявший Беатрис за руку. В таком шуме было немудрено перепутать голоса. Во всяком случае, Дебора перестала окликать дочь, или Беатрис просто ее уже не слышала. Все это продолжалось всего несколько секунд. Толпа оторвала Беатрис от незнакомца, и он исчез в человеческом водовороте. Девочка громко зарыдала, но никто не обращал на нее никакого внимания. Люди все дальше оттесняли ее назад, и вскоре Беатрис оказалась у входа на трап. Если бы она тогда попыталась снова подняться по нему…

Должно быть, это была паника, которой она поддалась тогда, испугавшись толпы людей на сходнях. Ею овладела одна мысль: скорее домой. Прочь от этого шума и толпы. Прочь от массы, которая могла задушить и растоптать ее. Это чувство Беатрис помнила много лет. Но, может быть, она тогда ничего не чувствовала и ни о чем не думала. Она была в шоке, и поступки ее были безрассудны и нелепы. Каким-то образом, усталая и измотанная, она добралась до дома, трясущимися руками извлекла из тайника под клумбой запасной ключ, отперла дом и вползла в него, как вползает в нору лиса, спасающаяся от охотников и своры их псов.

Незнакомец ободряюще улыбнулся.

— Все это не беда, крошка, — сказал он, — теперь ты не одна.

— Вы отвезете меня к моим родителям? — спросила Беатрис.

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Нет, не получится. Пока никто не может уехать отсюда в Англию, и, то же самое, никто не может из Англии приехать сюда.

— Но когда…

— Когда мы займем всю Англию, тогда это будет не проблема, — ответил он.

Собственно, только в этот момент Беатрис осознала, что напротив нее сидит немец. Поэтому он так смешно произносит английские слова, поэтому на нем какая-то странная форма. Он был не таким страшным, какими она представляла себе немцев. Он принес ей воды, вместо того чтобы ее застрелить, и, кажется, был готов и дальше ей помогать. Но одновременно Беатрис охватило бездонное отчаяние; теперь, когда оцепенение прошло, она с беспощадной ясностью поняла, что Дебора и Эндрю далеко, и что пройдет немало лет, прежде чем она сможет снова их увидеть.

— Что мне теперь делать? — прошептала она.

— Мы люди, а не звери, — сказал человек, — с тобой не случится ничего плохого.

— Но я хочу к маме! — Беатрис понимала, что ведет себя как малое дитя; она была готова расплакаться.

— Теперь ты должна стать мужественной юной дамой, — произнес человек, и в его голосе впервые проскользнули нотки нетерпения. — Не будет никакой пользы, если ты станешь плакать и жаловаться. Когда-нибудь ты снова увидишь своих родителей, а до этого веди себя так, чтобы они могли тобой гордиться.

Беатрис сдержала слезы и кивнула. Возможно, этот человек и сам не понял, что произнес решающую фразу, которая помогла Беатрис пережить все предстоявшие годы.

Она поведет себя так, что Дебора и Эндрю смогут ею гордиться.