Лев правосудия - Леена Лехтолайнен Страница 20

Однажды, пока Моника отдыхала, я решила отправиться в Коппарняси. Я распечатала карты с флешки Давида, но выяснить, когда была сделана изначальная версия текста, не удалось. Зато с помощью компьютерной программы перевода и словаря я немного разобралась в содержании русскоязычного текста. Речь шла о такой же базе отдыха класса люкс, которую Сюрьянен с самого начала планировал строить на Хиденниеми в Котке. Правда, имелось одно «но»: территория отводилась под зону отдыха, однако подобные решения отменялись и раньше. Я вовсе не верила, что скандалы с избирательными фондами изменят привычки деловых людей.

Политика никогда меня особенно не интересовала, но, судя по газетной информации, государственные мужи то и дело впутывались в истории с взятками. В любой момент я могла связаться с депутатом парламента Хеленой Лехмусвуо, моей бывшей работодательницей и подругой Моники. Слишком много ей знать не следует, иначе она сама ввяжется в это дело, но отчего же не побеседовать о чисто теоретической возможности изменить статус зоны отдыха? Если уж национальные парки стали делать платными, то зачем оставлять такой ценный участок земли в пользовании всего народа?

Вскочив в Камппи в автобус, я вспомнила, как Давиду по чистой случайности удалось меня выследить, когда я садилась в автобус не на вокзале, а на улице Рунеберга. Я украдкой огляделась, но не заметила, чтобы кто-то наблюдал за мной. Кроме меня, в салоне были только три пожилые женщины, говорившие между собой по-шведски. Я их совершенно не интересовала.

Обочины дороги за Эспоо выглядели странно: бо́льшая часть деревьев была вырублена, очевидно под будущую автостраду, по которой богатеи помчатся в коттеджный поселок Сюрьянена.

В последний раз я была в Дегербю полтора года назад. Тогда я оставила свой велосипед-развалюху, весь покрытый ржавчиной, перед банком, и сейчас приготовилась идти пешком, поскольку не рассчитывала, что он все еще ждет меня. Однако на всякий случай я захватила с собой насос и принадлежности для ремонта шин и, о чудо, обнаружила велосипед на прежнем месте. Заднее колесо спустилось, в резине была большая дыра. Передняя шина выглядела получше и была наполовину надута. Я устроилась в расположенном неподалеку детском игровом парке, перевернула велосипед колесами вверх и произвела необходимый ремонт. Цепи немного подсохли, но функционировали нормально. По идее, пару десятков километров драндулет должен выдержать.

Поля по обочинам дороги были еще бурыми, только на межах пашни маленькими солнышками мелькала цветущая мать-и-мачеха. В тростниках бухты кричали журавли. Лед уже тронулся, но на северной стороне в тени виднелись посеревшие кучи снега. Поля все еще были настолько сырыми, что фермерам придется пару недель подождать, прежде чем приниматься за пахоту. По сравнению с этим в Тоскане уже настоящее лето, но к моему настроению серый цвет подходил намного лучше. Солнце попыталось было выглянуть из-за облака, но тут же спряталось обратно, испугавшись весеннего пронизывающего ветра.

Въезжая в Коппарняси, я невольно начала предаваться воспоминаниям. Вон там дорога делает поворот к местной гостинице, в которой мы с Давидом в первый раз занимались любовью. Нет, лучше гнать прочь эти пронзительные мысли. Сейчас нужно думать только о настоящем.

Я заехала на высокую скалу, где раньше находилась ветряная электростанция. Согласно документации Сюрьянена, здесь должны построить развлекательный центр и ресторан с видом на море, часть которого будет располагаться над водой, а на террасе можно будет танцевать, словно на палубе корабля. Если планы Сюрьянена осуществятся, то видами, которые сейчас бесплатны для всех, смогут наслаждаться только богачи.

На берегу был устроен маленький навес для защиты от ветра, со столиком и скамьей. Спустившись со скалы, я отыскала в рюкзаке термос с чаем, но только успела налить чашку, как зазвонил телефон. Номер Центральной криминальной полиции принадлежал Теппо Лайтио.

— Кто из нас двоих дурак? — завопил он в трубку. — Галлюцинации для тебя в порядке вещей, да, Илвескеро?

— Какие галлюцинации?

— Да хотя бы разутые мертвецы! Я-то думал, что ты перестала меня дурачить. Мой друг Гвидо Карузо попытался разгадать загадку трупа в Монтемасси. В полицию Сиены на прошлой неделе поступил анонимный звонок. Они не смогли сразу его проверить, потому что хозяин квартиры, где, как утверждалось, лежит тело, из-за облака пепла не мог вылететь из Лондона и прошло какое-то время, прежде чем он достал билет на поезд, идущий под Ла-Маншем. Полиция получила ключи от квартиры в выходные, но там не было никакого намека на труп или что-то подобное. Очевидно, Сталь забрал свои вещи, так как владелец жилья сказал, что в квартире нет ничего чужого.

У меня пересохло в горле, и я свободной рукой поднесла к губам чашку с чаем.

— За квартиру заплачено до конца мая, — продолжал Лайтио. — Арендатора по имени Даниэль Ланотте в ней не было, но это не является нарушением закона. Италия — свободная страна.

— Но разве не пропал Карло Дольфини? Полиция побывала у него дома?

— Карузо проверил все заявления об исчезновении. Такого не поступало. Он также позвонил госпоже Дольфини. Она сказала, что Карло уехал повидаться с родными в Нью-Йорк. У него кузен, по слухам, держит пиццерию в Маленькой Италии.

Лайтио произнес английские слова так, как они пишутся; в другое время это бы меня рассмешило.

— Но я видела труп!

— Ты его сфотографировала?

— Нет! Я и без фотографий помню, как он выглядел! Могу попробовать нарисовать, если это поможет.

— Это бесполезно, Илвескеро. Ты, конечно, знаешь, как продвигаются такие дела. Сколько лев правосудия ни рычи здесь, в Финляндии, в Италии этого не слышно.

— Но Италия все-таки европейская страна! Наверное, там действуют какие-то законы?

— По какому закону твоим словам нужно верить больше, чем двум уважаемым полицейским и владельцу квартиры?

Хозяин квартиры утверждал, что там все в порядке. Ну а комод, я же его сломала! Почему владелец жилья, знакомый брата Джанни, ничего не сказал об этом? Может, и он втянут в эту интригу? Я не могла возражать Лайтио, потому что скрыла от него часть правды и не смела в этом признаться. То есть угодила в яму, которую сама себе вырыла.

— Я попробую разузнать о Стале, — пообещал Лайтио. — Вряд ли мне что-то расскажут. Большие мальчики были сильно раздосадованы, оттого что я знаю, почему взорвалась «I believe». Меня уже много раз заставляли клясться, что я буду молчать. Но Рютконен-то этим очень удивлен, и это меня забавляет. — Смех Лайтио напоминал скорее шипение, и на ум приходил пыхтящий морж.

На заднем плане слышалось требовательное кошачье мяуканье.

— Ну, Илвескеро, а ты сама-то собираешься оставаться в этих краях или отправишься по следам Сталя колесить по Европе?

— Вот уж точно не собираюсь! Я меняю род деятельности.

— И чем будешь заниматься?

— Ресторанным бизнесом.