Ужасы Фазбера. 1:35 ночи - Андреа Ваггенер Страница 20

Стэнли зевнул и сел обратно в кресло. Пора дальше спать.

Через два часа он вздрогнул и проснулся. Выпрямившись в кресле, он стёр слюну с уголка рта и посмотрел на мониторы. Ничего. Но на его столе лежал предмет, которого раньше не было. Он даже не сразу понял, что это.

Присмотревшись, Стэнли увидел, что это игрушка – какая-то кукла с руками и ногами на шарнирах. Она была одета в маленькую белую балетную пачку, а маленькие ножки раскрасили в белый цвет, чтобы было похоже, что на них надеты пуанты. Руки были подняты, словно она готовилась сделать фуэте. Стэнли улыбнулся своим элементарным познаниям в балетной терминологии. В детстве его постоянно таскали на выступления балетного кружка, куда ходила его старшая сестра, и, судя по всему, хоть что-то, но он оттуда запомнил. Ещё эта простенькая кукла на шарнирах напомнила ему тех кукол, которые лежали в кабинете изобразительного искусства в старшей школе. Деревянных кукол можно было ставить или класть в разных положениях, чтобы научить школьников рисовать человеческую фигуру. Но, в отличие от безликих школьных кукол, у этой куклы-балерины было лицо.

Но не такое, какого можно было бы ожидать.

Если бы кукла-балерина была похожа на красивую девушку, это было бы логично. Но у этой куклы лицо было белым, как у клоуна. Большие чёрные глазницы – пустыми. Носа не было вообще, а большой чёрный рот представлял собою беззубую, ухмыляющуюся разверстую дыру. Лицо вообще не соответствовало телу. Зачем кому-то раскрашивать куклу-балерину в таком ужасном стиле?

У Стэнли было много вопросов. Что это за странная штука и что она делает на его столе? Кто её сюда положил?

Он взял куклу в руку. Несколько мгновений он сгибал её туда и сюда. Смотрите! Вот она села на шпагат! А вот танцует вприсядку! Стэнли усмехнулся – как же легко оказалось его развеселить. Похоже, он действительно слишком много времени проводит в одиночестве. Нужно найти себе какое-нибудь хобби. Он перевернул куклу и поставил её на голову.

Изнутри куклы послышался тихий голосок:

– Ты нам нравишься!

– Это ещё что такое? – спросил Стэнли, снова перевернув куклу. Должно быть, это сработал какой-нибудь звуковой микрочип, реагирующий на движение.

– Ты нам нравишься! – Голос маленькой девочки, высокий и смешливый. Милый.

– Кто такие «вы»? – спросил Стэнли, улыбаясь кукле. – Я вижу только тебя одну.

Он наклонил её вбок.

– Мне нравится быть рядом с тобой! – защебетала кукла.

– Веришь, нет, но девушки мне давно такого не говорили, – сказал Стэнли и поднёс куклу к себе, чтобы разглядеть её получше. – Жалко только, что ты маленькая и на самом деле не человек. И выглядишь как-то странно.

Он снова наклонил её. Интересно, сколько у неё ещё записанных фраз в репертуаре.

– Ты такой тёплый и мягенький! – с хихиканьем сказала кукла.

Так, это что-то новенькое. Но, по крайней мере, она говорила правду – в отношении «мягенького» уж точно. С самого расставания с Эмбер он ел как слон. Нет, он и раньше любил поесть, но это было что-то совсем другое. Теперь он ел потому, что ему было грустно – целые упаковки мороженого с шоколадными чипсами и печеньем, самые большие пакеты чипсов с французским луковым соусом, полдюжины буррито из фастфуда в один присест. Эксперты в интернете называли это «заеданием эмоций». Заедание эмоций сделало из него тёплую, мягенькую развалину. Надо уже начинать есть что-то более полезное для здоровья – салаты, фрукты, курицу гриль. А ещё надо вернуться на фитнес. У него на самом деле даже был абонемент в зал, но он не помнил, когда в последний раз туда ходил… возможно, ещё до того, как познакомился с Эмбер.

– Ты, наверное, хорошо на меня влияешь, – с улыбкой сказал он кукле и наклонил её.

– Возьми меня к себе домой! – ответила кукла с тем же хихиканьем в голосе.

Он поставил её обратно на стол.

– Может быть, я так и сделаю, маленькая куколка, – сказал Стэнли. – Тебя, похоже, оставили мне здесь в подарок.

Но кто мог её здесь оставить? Он снова посмотрел на куклу-балерину со странным, похожим на маску лицом.

– Странный подарок, но не знаю… ты мне даже немного нравишься.

Наклон.

– Ты нам нравишься! – сказала кукла.

– Значит, это взаимно, – ответил Стэнли и усмехнулся. Отложив куклу, он проверил мониторы. У выходов – ничего. Пора досыпать.

…Стэнли сидел один за столом в «Спагетти Луиджи». Ножом для масла он нареза́л спагетти на маленькие кусочки – Эмбер из-за этого обычно с ума сходила. Их нужно накручивать на вилку, говорила она, и поддерживать ложкой, чтобы макароны не свалились. Стэнли всегда считал это необязательной помехой, которая только мешает поскорее донести еду до рта. Точно так же он относился и к палочкам для еды во «Дворце Вонга»; Эмбер ела только и исключительно ими, а вот Стэнли быстро и легко отправлял куски курицы в рот вилкой.

Но Стэнли и Эмбер больше нигде не ели вместе. Она сидела за уютным столом в углу, вместе с красивым, хорошо одетым парнем. Они говорили, смеялись, кормили друг друга кусочками со своих тарелок. Стэнли было очень неловко сидеть за столом одному, но Эмбер и её кавалер его не видели. Он словно стал невидимым. Стэнли оглядел обеденный зал, чтобы не смотреть на Эмбер и её нового парня. В дальнем конце комнаты, где обычно стояло фортепиано, он увидел гроб. В гробу лежал отец Стэнли, его впалые щёки были слишком розовыми от косметики, которой гробовщик безуспешно пытался замазать смертельную бледность.

Везде, куда бы Стэнли ни смотрел, он видел кого-то, кого любил и потерял. Тогда он опустил голову и посмотрел в тарелку, чтобы не видеть вообще никого. Его спагетти превратились в клубок извивающихся червей. «Червяки вползают, червяки выползают, а пока ползут, кишки твои сжирают…» Стэнли вспомнил жуткую песенку, которую пели на детской площадке, когда он был маленьким. Да, звучит отвратительно, но что они тогда знали о смерти? А теперь детство ушло, отца больше нет, Эмбер больше нет… почему всё хорошее уходит? Он схватил тарелку с червями и швырнул её в стену. Тарелка разбилась, а на стене осталось красное пятно от соуса, к которому прилипли нарезанные куски макарон…

Стэнли проснулся, хватая ртом воздух. «Всё нормально, – сказал он себе, – это просто плохой сон». До конца смены оставалось пять минут, а кукла, лежавшая на его столе, пропала. Странно. Кроме него, здесь вообще никто не бывал. Кто мог прийти на пост охраны и забрать её? Может быть, тот же человек, кто её сюда принёс – кто бы это ни был?

На долю секунды он задумался, не стоит ли подать об этом рапорт, но потом понял, что это просто невозможно. Что он там напишет? «Заснул на посту в 3:02. Проснулся и увидел у себя на столе куклу. Снова уснул, проснулся, и она исчезла». После такого его точно уволят.

Если бы Эмбер всё ещё была с ним, он наконец-то смог бы рассказать ей, что на работе произошло что-то интересное. То были самые печальные моменты в печальной жизни Стэнли, он думал: «Вот расскажу всё Эмбер!», а потом вспоминал, что никакой Эмбер больше нет.