Специалист по нежити - Кирилл Григорьев Страница 2

1

Невезение преследовало его по пятам.

Во всем, конечно же, было виновато имя, да упрямая причуда отца, за три месяца до рождения наследника увлекшегося древним Египтом. Одноклассники называли его то Гама, то Мнон, а классная руководительница (в целях экономии времени, должно быть) — коротко Ме. Веру в исключительность ему вернул отец, прояснив на десятом дне рождения ситуацию с именем.

— Твоя уникальность в дуализме, — непонятно сказал он. — Первая часть твоего имени — Ага, что значит на любом языке согласие. А последняя — Нон, что, как сам понимаешь, есть уверенное отрицание. Единство и борьба противоположностей — мироощущение первооткрывателя, прокладывающего путь к туманным рубежам.

Папино высказывание Агамемнон в целом не понял, но запомнил с прилежанием. И когда любопытные старшеклассники принялись его расспрашивать перед приемом в пионеры, он выдал им все слово в слово. Старшая пионервожатая Люся единственная распознала в сложном предложении знакомые слова. Крепко задумавшись, она решила, на всякий случай, отложить прием мальчика со странным именем до последней очереди.

Агамемнон не сильно расстроился. Взяв на вооружение слова отца о первооткрывателе, он любознательно взялся за гранит науки.

Узнав на уроке биологии, что под водой человек больше полутора минут никак не может, он принялся за серьезные эксперименты в ванной. Рекорда боевых пловцов Агамемнон не побил, зато соседи снизу долго потом ходили к родителям с безнадежными требованиями об оплате ремонта. Деньги в его семье водились, однако мама была прижимистой. Ее скаредность имела веские причины — по отцовской линии генофонд портили азартные игроки. Прадед грешил преферансом и завышенными вистами. Спившийся, растерявший всех и вся, он ушел из жизни, бормоча себе под нос что-то о прикупе и Сочи. Дед Агамемнона был охоч до скачек: проиграв квартиру и выручку фабрики, где числился кассиром, он, не долго думая, свел счеты с жизнью. Плохую родословную сумел выправить лишь отец, при неоцененном вкладе мамы, направлявшей природный азарт супруга то на изучение Египта, то на поиски свидетельств легендарной Атлантиды.

В старших классах пагубная семейная черта начала пробуждаться и в Агамемноне. Для начала он влюбился в химию. На самом деле, конечно, влюбился он в молоденькую лаборантку, но и предмет покоя ему не давал. Путь к знанию (как и к лаборантке) оказался тернист для молодого естествоиспытателя. Усомнившись в реакции карбида с водой, он едва не лишил глаз пожилую учительницу химии. С тех пор, Агамемнона стали побаиваться, а лаборантка, которая до этого инцидента благосклонно позволяла ему мыть после уроков лабораторные кюветы в холодной воде, совершенно перестала замечать его томные и влажные от вожделения взгляды.

Тогда Агамемнон решил прославиться на ниве спорта.

Как всегда, к делу он подошел основательно. Принялся бегать по утрам, распугивая сонных собачников и потеть на турнике возле школы, в тщетных попытках закинуть грузное тело на перекладину. Растянув правую ногу, он быстро охладел к спорту.

И верно — на носу были выпускные экзамены. Старинный друг Гриша Палий посоветовал поступать после школы в МАИ.

— Зачем? — поинтересовался Агамемнон.

— Самолеты, — таинственно ответил Гриша. — За ними будущее.

— Я думал будущее — за космосом.

— Это старая установка, — Гриша всегда умел все разложить для друга по полочкам. — Финансирование космоса — давно пройденный этап. И, кроме того, тебе, что — в армию хочется?