Измененный - Майкл Маршалл Смит Страница 2

За знакомыми коридорами тянутся новые; они словно горы, встающие на пути к свободе, которая ждет по другую сторону железных ворот с многочисленными запорами. И здесь Хантер переживает моменты, когда ему трудно сохранять с таким трудом обретенное спокойствие. Идти этими коридорами — все равно что совершить неожиданный рывок вперед через бесконечный лабиринт, в котором провел треть жизни; ощутить, что ты наконец-то спасся от безумия, заполнившего все уголки разума, за исключением того крохотного ядрышка в центре, где скорчилась твоя душа, погрузилась в летаргию на срок, достаточный для проведения четырех Олимпийских игр.

Хантер подписывает бумаги под надзором сотрудников исправительного учреждения, которые теперь обращаются с ним по-другому, хотя и не совсем. Для них, как и для остального мира за воротами, этот срок никогда не закончится. Если уж ты стал преступником, то будешь им вечно, особенно если совершил убийство. Убийство означает, что ты не такой, как мы, однако нам спокойнее притвориться, будто ты один из нас.

Ему возвращают прозрачный пластиковый пакет с вещами. Наручные часы, бумажник с семьюдесятью долларами и мелочью, другие безделицы из прошлой жизни. Хантера заводят в помещение с решеткой вместо стены, где тот переодевается в ту одежду, в какой его доставили в тюрьму, а тюремщики и другие освобождающиеся заключенные смотрят. Он уже привык, что вся его жизнь происходит на глазах у других, однако с нетерпением ждет момента, когда это закончится. Одежда все еще по размеру. Джинсы, черная футболка с длинными рукавами, потрепанная куртка из джинсовой ткани. Костюм, который никогда не выходит из моды.

Тюремщик проводит его вниз по нескольким лестничным пролетам, выводит во двор, смежный с тем, где он гулял по четыре часа в неделю. Они идут через двор к воротам. Их перед ним открывают.

Хантер выходит.

В мир!

Ярдах в сорока на обочине ждет такси. Других заключенных, освобожденных сегодня, отвезут в казенном фургоне. Этот же человек захотел, чтобы настоящая жизнь началась сразу за воротами. Он подходит прямо к такси и садится, не оглядываясь.

— Куда ехать? — спрашивает водитель.

Хантер называет ему ближайший городок. Он откидывается на спинку сиденья и глядит в ветровое стекло, пока водитель заводит машину, — и начинается путешествие прочь от этого места. Водитель не спешит вовлечь его в разговор и не включает радио. Пассажир признателен и за то и за другое, хотя ему нет нужды прокручивать в уме, что он сделает сегодня, и рисовать перед собой размашистыми мазками, как пройдет его первый день на свободе. Это он уже сделал, все готово. Хантер знает, насколько важно сохранить в себе желание и стремление двигаться вперед, оставляя очередной вчерашний день позади. Прошлое — это прошлое, нерушимая данность. Единственное, на что оно способно в настоящем, — затянуть тебя обратно.

Все, что происходило за этими высокими стенами, которые сейчас стремительно уменьшаются в зеркале заднего вида, останется за ними навсегда: побои; первые ночи, полные безысходного ужаса; две попытки суицида за первый месяц; затем решение, с кем общаться и до какой степени участвовать во внутренней жизни тюрьмы, чтобы не оказаться у кого-нибудь на побегушках и в то же время не угодить в «черный список» какой-нибудь банды — верный смертный приговор от альтернативной системы судопроизводства. Это было тогда и там.

А теперь он здесь. И сейчас.

Единственное, что Хантер захватил с собой оттуда, — осознание, которое поддерживало его все эти годы, но в то же время терзало в самые темные часы ночи: он не виновен в том преступлении, за которое его приговорили. Девяносто процентов заключенных утверждают то же самое, и большинство из них лжет.

Однако этот человек не лгал.

Он действительно не совершал преступления.

Все еще необходимо уточнить детали: чем пообедать по случаю освобождения, где достать одежду, от которой не разит тюремным духом, где остановиться на ночь. Но главная цель уже оформилась в мозгу.

Он обязательно раздобудет оружие.

А затем пустит его в ход.