Исчезнувший оазис - Пол Сассман Страница 2

Русские опаздывали. Пока их дожидались, погода стала нелетной.

Сторону гор Шар-Даг заволокло тучами, и предвечернее небо налилось свинцовой серостью. Когда у ворот аэродрома возник наконец лимузин, сверху просыпались первые снежинки, а спустя две минуты, за которые он поравнялся с «Антоновым-24» и затормозил у посадочного трапа, в воздухе уже кружила легкая пурга, а землю припорошило белым.

— Вот дерьмо! — буркнул Рейтер, попыхивая сигаретой и косясь из окна кабины на крепчающую метель. — Русские недоноски!

В этот миг позади него открылась дверь отсека. В проеме показался рослый смуглый мужчина в дорогом костюме. Волосы у него были гладко зачесаны, а сам он изрядно благоухал одеколоном.

— Все собрались, — произнес он по-английски. — Заводи мотор.

Дверь закрылась. Рейтер еще раз затянулся и начал щелкать переключателями. Его пухлые, в пятнах от никотина, пальцы неожиданно проворно забегали по панели управления впереди и над головой.

— Египетские недоноски, — процедил он.

Справа от него хохотнул второй пилот. Он был моложе Рейтера — этакий светловолосый красавчик, если не считать грубого шрама поперек подбородка.

— Ты как всегда, Курт? Сеешь мир да любовь? — Он с ухмылкой извернулся в кресле и выглянул в боковое окно. — Хотел бы я знать, откуда берутся такие филантропы.

Рейтер хмыкнул, но ничего не сказал. Штурман шелестел картами у них за спиной.

— Как думаешь, выберемся? — спросил он. — Уж больно погодка дерьмовая.

Рейтер пожал плечами, не отрываясь от приборов.

— Зависит от того, сколько наш Омар Шариф будет прохлаждаться. Еще пятнадцать минут — и полосу занесет наглухо.

— И что?

— А то, что придется коротать ночь в этой дыре. Поэтому будем надеяться, что Омар уже вострит лыжи. — Рейтер утопил кнопку стартера пальцем-сосиской: с визгом и грохотом ожили два турбовинта Ивченко. Лопасти начали крошить завьюженный воздух, фюзеляж затрясся.

— Сколько на часах, Руди?

Второй пилот взглянул на часы — видавший виды «Ролекс» в стальном корпусе.

— Почти пять.

— Десять минут шестого — и я сворачиваюсь, — объявил Рейтер, после чего скособочился и вдавил окурок в пепельницу на полу. — Десять минут — не больше.

Второй пилот еще сильнее извернулся и выгнул шею, глядя, как человек в костюме спускается по трапу с пухлым кожаным портпледом в руках. За ним сошел еще один тип, кутаясь в плотное пальто с шарфом. Задняя дверь лимузина приветственно распахнулась, и египтянин в костюме скрылся в салоне, а его провожатый занял пост у подножия трапа.

— Ну, из-за чего сыр-бор, Курт? — спросил второй пилот, по-прежнему глазея за окно. — Оружие или наркота?

Рейтер закурил еще одну и размял шею, хрустя позвонками.

— Не знаю и знать не хочу. Было сказано забрать Омара в Мюнхене, привезти сюда, а как закончит с делами — доставить в Хартум. И чтобы без лишних вопросов.

— Когда я последний раз брался за работу без вопросов, один гад чуть не прорезал мне второй рот, — ворчливо заметил Руди, ощупывая шрам под губой. — Надеюсь, эти хоть заплатят как следует.

Он еще раз оглянулся через плечо и посмотрел в окно: крыша лимузина медленно покрывалась тонким слоем снега. Прошло пять минут. Дверь машины распахнулась, тип в костюме появился снова. Сумки при нем не было. Вместо нее виднелся большой металлический кейс — тяжелый, судя по тому, с какой натугой его тащили. Кейс перекочевал к человеку в пальто, затем из недр лимузина возник второй такой же, и оба египтянина поволокли ношу по трапу в самолет. Через минуту они показались снова и подобрали еще два кейса, с которыми и загрузились в «Ан-24». Второй пилот успел мельком увидеть пассажира лимузина, закутанного как будто в черный кожаный плащ, но через миг чья-то рука захлопнула дверь, и машина покатила прочь.