Проводник - Алексей Михайлов Страница 2

Мне эти слова глубоко в душу запали. Я много раз их потом вспоминал. У меня ведь ни ранения, ни царапины за всю службу. Только мозоли и синяки. От упражнений и дедушек наших. Да и то, сам виноват.

И Том Вейтс глубоко в сердце засел. Когда пластинка до «Меч-рыбы» дошла, я вообще успокоился. Мы чай допили, и я спокойно спать пошел. И спал как убитый оставшиеся несколько часов. С утра встал бодрячком. Настроение — боевое. Простились мы с тетей Шурой, и больше я ее не видел. Даже после демобилизации. Как-то не сложилось.

А пластинку эту я где-то через год снова встретил. Точнее не пластинку, а компакт диск. Мы тогда только в Ханкалу прилетели. Дождь был, темно. Нас сначала в какой-то ангар загнали пустой. Смотрю, а там на столе письменном коробка от диска лежит. Сразу узнал, метров за пять. Я даже глазам не поверил. Тот самый альбом. Я ее открываю, а в ней — новенький диск. Ну я его и включил тут же. Хорошо, там бумбокс стоял, и хозяина всего этого добра не было поблизости.

Это был как луч света. Сразу на душе как-то легче стало. Мы ведь на войну приехали…

Наши, как музыку услышали эту, так офигели все до одного. Там альбом начинался с подземного мира. Еще бы, я бы при других обстоятельствах тоже стреманулся. Но никто ничего против не сказал. Даже повеселели все. Это же по-любому лучше, чем в тишине всякую дрянь в башке гонять. Тогда-то меня неформалом и прозвали. Так и осталось погоняло это среди армейских корешей до сих пор. А на диске мы даже первую песню не дослушали. Построили нас, и в расположение. Ну я тогда этот диск и тиснул. Нехорошо, конечно, но по-другому не мог. Понял, что это не простое совпадение. Да и кто тут его слушать будет, мажор какой-нибудь штабной? Обойдется, пусть Любэ слушает!

В общем, протаскал я этот диск с собой почти полгода, а послушать так и не довелось. Негде было, да и некогда. Только уже, когда в часть вернулся, перед дембелем. Тогда и заслушал до дыр. Там и оставил для черпаков на память. Может и им он чем-нибудь поможет.

Умерла тетя Шура. Я тогда на рыбалке был с парнями, а, когда вернулся, её уже схоронили. Но самое удивительное было, что она завещание оставила на мое имя. Квартиру мне свою завещала во Владимире. Это-то и было самым неожиданным. Ну, не считая ее кончины, конечно.

Вообще-то, кроме нас у нее родственников и не было. И этот поступок её был вполне предсказуемым. Но непонятно было то, почему она квартиру мне одному завещала. Ни отцу, ни брату, ни сестре, а только мне. В единоличное владение. Но при этом с обременением — с запретом продавать квартиру в течение года. Так я и стал обладателем однокомнатной квартиры в самом центре столицы Владимиро-Суздальской Руси.

Это-то и сбило с толку. С одной стороны, вроде как горе — умерла тетка. Точнее она отцу теткой приходилось. Но мы все её тетей называли. Да и какое это имеет значение, когда умер родной человек? А с другой стороны,— счастье, прекрасная возможность свалить из этой дыры и попытаться, в конце концов, наладить свою жизнь.

По правде сказать, я был сыт Судогдой по горло. Не потому, что плохой город, а потому, что я не мог найти в нем себе место. Судогда изменила мне с другими. Более удачливыми парнями. Мне оставалось только смотреть, как они катаются на тачках и пьют джин в кабаках.

Я ведь после армейки никуда и устроиться толком не мог, кроме как в ментовку. Андрюха, свояк, ну то есть муж сестры, приглашал в патрульную службу. Он сам тогда гаишником служил. Я даже документы стал собирать, но потом меня брательник двоюродный, Витя, отговорил. Сказал, что западло это, своих друзей в КПЗ сажать. Я прикинул. Ну да, думаю, нехорошо это будет. Мы ведь в неблагополучном районе жили. Я тут всех пацанов знаю, со всеми в нормальных отношениях. Все бедовые. Любят побухать и подраться. Ну а кто не любит? А друганы мои самые близкие — Ванька Шилин и Макс Монахов, так вообще с судимостями уже. Когда я в армейке был, они в путяге учились. Ну и встряли в какую-то историю. Кому-то наваляли. Что-то подрезали. И вот, пожалуйста,— условка. Я, если бы в армию не пошел, тоже, наверное, с судимостью, как и они, был. Но все сложилось по-другому.

В общем, после армейки, не сразу, конечно, устроился с друзьями в охрану. На предприятие одно. Проработал там года два, а потом нас выгнали всей сменой. Отмечали 23 февраля, перебрали. Пробовал устроиться к отцу. На стройку. Ну так, подай-принеси, разгрузи. Но понял, что не мое это… Скучно. Серьезную работу не доверяли. У них в бригаде свои мастера уже были. В общем, бросил я это дело где-то через полгода. Поступить куда-нибудь учиться, желания вообще не было. С самого начала. Поздно. Уже все забыл после школы-то. Да и на шее у родителей висеть не было особого желания. Хотя, в общем-то, всё к этому и клонилось. Короче, никаких перспектив. В последнее время даже подбухивать начал. От безнадеги. А тут — на тебе. Такой подарок!

Ну мать сразу развела разговор, мол, тетка не в уме была, надо квартиру между нами (имеется в виду мной, братом и сестрой) разделить поровну. Но батя вдруг взбеленился. Всегда тихим таким был. Спокойным. И матери старался угодить. А тут — словно бес в него вселился. Кулаком по столу шандарахнул и отчетливо так:

—Завещано Илюшке, так пусть Илюшкино и будет! С другими потом поглядим!

Мать от неожиданности так и присела. И больше никогда эту тему не поднимала, хотя я чувствовал, что недовольна она таким решением. Да и сестра с братом не очень обрадовались. Ну, я думаю, это они зря. Сестра ведь старше меня. Уже замужем. У них и квартира своя, и в жизни всё в порядке, жаловаться не на что. А брательник — мелкий еще. В школе учится, куда ему квартира?.. В конце концов, родительский дом им достанется. Я откажусь от своей доли.

Так что я никакой вины не чувствовал и квартиру делить не собирался. Особенно после слов бати. Он потом, когда мы наедине остались, мне так сказал:

—Ты, Илюшка, насчет квартиры, не переживай. Это последнее Шурино желание было, тебе ее завещать. Поэтому ни о чем не думай, поезжай туда и живи в радость. Тетку только помяни… Хорошим она была человеком. Всегда меня выручала…

Так и решилась моя судьба. Я уже на следующий день собираться стал. В понедельник. После обеда решил поехать заселяться с твердым намерением стать парнишкой с джином. И на тачке!

У меня, если честно, вещей-то особо и не было. Из имеющихся половина еще с армейки осталась: берцы, тельники, бушлат. Были у меня ещё джинсы черные и кожаная косуха. Я их купил уже на гражданке после демобилизации. Мне боевых выплатили прилично. Столько денег я отродясь не видел. Ну и решил шикануть во Владимире. Захотел выглядеть, как байкер. Нашел какой-то неформальный магазин и потратил часть боевых.

Остальные деньги я бате с матушкой отдал. Надо было крышу в доме переделывать. Ну я и подумал, а куда мне? Пропью или на всякую дрянь спущу — на шмотки там и побрякушки всякие. А так, хоть в дело пойдут. Мечтал, конечно, мотоцикл купить. Урал. На нем и на рыбалку, и за грибами, и так погонять — одно удовольствие. Но потом прикинул, что крыша-то все-таки важнее.

А на остатки матушка новый холодильник и стиральную машинку себе справила. Так этому радовалась. Словно ребенок, честное слово. Ведь это первая в ее жизни стиральная машинка была. Наверное, поэтому она так долго терпела мое безделье и непутевость.