День Праха - Жан-Кристоф Гранже Страница 2
День Праха - Жан-Кристоф Гранже читать онлайн бесплатно
И тогда прокурор Кольмара Филипп Шницлер вызвал к себе их обоих — Пьера Ньемана и Ивану Богданович, единственных членов ЦРТП (Центра расследования тяжких преступлений) — специалистов по загадочным убийствам с отягчающими обстоятельствами. Только для консультации. И они решили поделить между собой эту задачу: она будет действовать изнутри, он извне.
Посланники и сезонные рабочие становились на свои места, иными словами, строились в шеренгу, лицом к виноградникам, чтобы прослушать утреннюю молитву. Мужчины из Обители были в черных костюмах, белых рубашках и соломенных шляпах; на ногах грубые башмаки на деревянной подошве. Их женщины — в платьях из плотной материи, серых фартуках и кружевных чепцах. Издали анабаптисты походили на американских амишей [5]. Впрочем, и вблизи тоже. Ивана почесала голову (она не переносила эти чепцы) и снова вгляделась в окружающий пейзаж, все более четкий в свете рождавшегося дня; теперь за виноградниками вырисовывались эльзасские равнины и леса — какой приятный сюрприз! Пару месяцев назад по стечению рабочих обстоятельств (довольно мрачных) им довелось побывать в нескольких километрах отсюда, на другом берегу Рейна, в Шварцвальде — Черном лесу. [6] Ивана ожидала увидеть зловещие сосновые чащи и озера с мертвенно-серой водой, от которых стынет кровь в жилах. Ничего подобного. Весь этот район представлял собой живописную, приветливую, типично французскую сельскую местность. Стояла осень, и древесная листва уже была красной, медно-желтой или просто палой, однако пастбища (Посланники также разводили скот) все еще сохраняли сочную шелковистую зеленую траву.
А виноградники и вовсе сияли непередаваемой красотой. Казалось, их ярко-желтые листья затейливо вырезаны чьей-то искусной рукой. Светлые грозди блестели, как золото, а кожица ягод, хотя и сморщенная, казалось, с трудом сдерживала пьянящий нектар, который уже бродил под ней.
Внезапно какой-то бородач, стоявший напротив них, взял слово, обратившись разом к Богу, к земле и к их покорным слугам, то есть к сезонникам, здесь присутствующим.
Ивана говорила по-немецки, но их хозяева изъяснялись на диалекте шестнадцатого века, не имеющем ничего общего с языком берлинских клубов.
Неизменно услужливые, они снабдили рабочих книжицами с письменным переводом на современный язык молитв, размечавших весь их рабочий день. В этих книжицах указывалось также, в какой момент некоторые фразы следовало произносить хором, притом по-французски.
И никакой пропаганды. Действительно никакой. Они желали только одного — чтобы каждый приобщился к главной истине: плоды их работы — в первую очередь дар Божий. А сборщики винограда — всего лишь посредники между Небесами и землей.
Все повторили хором:
Люди, совершавшие богослужение, ежедневно менялись. В Обители не существовало никакой иерархии. В исключительных случаях Посланники даже позволяли читать молитву кому-нибудь из сезонников.
И все присутствующие снова повторили:
Ивана усердно играла свою роль, исподтишка поглядывая на анабаптистов, стоявших справа, чуть поодаль от шеренги.
Их принадлежность к Обители угадывалась не столько по одежде, сколько по внешности: все они выглядели одинаково или почти одинаково. Бледные лица с тонкими чертами у женщин; круглые, с окладистыми бородками у мужчин, в большинстве своем рыжеволосых.
Они выглядели пришельцами из прошлых веков, из эпохи пионеров Запада или паломников с Востока, тех, кто переплывал океаны, странствовал через пустыни и горы с Библией в одной руке и мотыгой в другой.
Ивана шепотом повторила:
А над их головами разгорался день. Скоро небо засияет лазурью и его свет разольется между рядами виноградных лоз. Иване, с ее тонкой, чувствительной кожей, то и дело приходилось мазаться кремом от загара. Не очень традиционно, зато эффективно.
Она спохватилась, что пропустила одну или две фразы из молитвы. Ладно, не страшно. Рядом с Посланниками она испытывала какое-то опьяняюще чувство, которое даже не требовало слов. Их истовая вера зачаровывала ее. Это глубинное, искреннее убеждение, объединявшее их в единой судьбе… Ей казалось, что у них у всех одинаковая, похожая линия жизни на ладонях.
Приехав сюда, она ожидала увидеть секту религиозных фанатиков, занимавшуюся промывкой мозгов своих адептов. А вместо этого обнаружила искреннее, скромное благочестие, безразличное к мнению окружающих.
Ивана не верила в Бога. Однако после того, как она избежала побоев отца, гонявшегося за ней с домкратом, сербских бомбардировок, смертельных доз наркотика в подвалах и приговора за умышленное убийство (спасибо Ньеману — выручил!), у нее было немало оснований уверовать в высшую силу, которая, невзирая на все эти напасти, пощадила ее. Но до сих пор она старалась выживать, не раздумывая о том, кто управляет ее судьбой.
Да, она им завидовала — завидовала их безмятежным лицам, их глазам, обращенным в душу, их скромной, непритязательной вере. И ей хотелось бы жить, как они, — без колебаний, без тени сомнения… Хотелось лелеять в глубине души счастливое чувство приверженности высшей истине, быть одновременно и примером, и совестью…
Убийство! — вдруг сказала она себе. Самуэль Вендинг был убит в часовне, и я это докажу! Она приняла свое решение, не имея никаких доказательств, никаких сведений, но еще раз мысленно повторила это с яростью и горечью в душе.
— Ты чего, заснула? — спросил Марсель. — Шевелись, подруга!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments