Кровь тамплиеров - Вольфганг Хольбайн Страница 19

– Для человека из семьи киллеров и похитителей людей ты слишком мягкосердечен, погонщик верблюдов, – насмешливо сказал Арес, но лицо Шарифа осталось холодным и бесстрастным.

– Я убиваю потому, что это мое предназначение. Чувства тут ни при чем, – проговорил араб лишенным эмоций голосом и услышал в ответ презрительное фырканье сотоварища.

– Впредь не веди себя так со мной, раб! Это тебе не к лицу.

Шариф имел одно положительное качество: его молено было как угодно ругать и оскорблять. Слова, казалось, просто отскакивают от его темной кожи. Но если они однажды прорвались до самой души, думал Арес про себя, тогда их легче вырубить оттуда саблей, чем пытаться его переубедить. Арес был «мастером меча» – так его издавна называли, непревзойденным виртуозом в обращении с холодным оружием.

С презрительной усмешкой Арес выбрался из машины. Шариф последовал за ним, когда тот без спешки направился к общежитию.

«Фон Метц немало потрудился с выбором убежища для Давида», – подумал Арес.

Мариенфельд… Надо же… Согласно пословице: «Если большей задницы не ведает мир, то, конечно, имеется здесь и сортир», – и нечто в этом роде здесь действительно имеется, но город еще столетия назад повернулся спиной, чтобы просто о нем позабыть. Тем не менее они отыщут здесь маленького Давида в кратчайший срок. Затем (речь может идти о неделях, а может быть, и о днях) они найдут Роберта фон Метца, а вместе с ним и трижды проклятых тамплиеров, и укрытие, в котором те прячут священные реликвии.

Перед комнатой Давида Арес споткнулся. Своего племянника он представлял себе немного другим. Конечно, в его организме имеется пятьдесят процентов ДНК его сестры, независимо от того, с кем она слюбилась в ту свою продуктивную ночь. Арес ожидал увидеть интеллигентного, погруженного в себя молодого человека тем более что тот восемнадцать лет находился под присмотром чопорного монаха в смертельно скучном монастырском интернате на самом краю цивилизации. Кроме того, члены их семьи на протяжении многих поколений обладали известной физической привлекательностью, которая должна была хотя бы частично, даже если отцовская наследственность доминирует, перейти к Давиду.

Грубый, неотесанный парень, которого он застал в комнате, ни в малейшей степени не соответствовал его представлению о племяннике. Парень был, без сомнения, силен. Но с его безобразно слипшимися прядями темно-русых волос, беспокойным взглядом зеленых глаз, искаженными ненавистью чертами скорее невзрачного, чем миловидного лица парень не имел ни малейшего сходства с Лукрецией. Вокруг шеи он носил пластиковый воротник. В руках у него была бейсбольная бита, которой он по какой-то неизвестной причине яростными, резкими ударами колотил все подряд, разбивая вдребезги любой предмет, какой можно было разбить в этой большой и уютной комнате.

Арес покачал головой со смешанным выражением озабоченности и упрека. «Если бы Лукреция смогла увидеть мальчика таким, – подумал он, – возможно, она мгновенно позабыла бы о своем постоянном и непоколебимом спокойствии и, наплевав на очевидное совершеннолетие парня, сама бы хорошенько его отлупила». Но его сестра ждала внизу, в лимузине, и, таким образом, самая мерзкая работа вновь досталась ему.

– Так много ярости, – вздохнул Арес и состроил неодобрительную гримасу, которой попытался выразить свое разочарование явно неудачным племянником.

Юноша, в пылу гнева вообще его не заметив, наконец повернулся. Кулак Ареса, да еще в плотной перчатке, целеустремленно и жестко ударил его прямо в лицо. Молодой человек закатил на миг раскрывшиеся от ужаса глаза, потерял сознание и грохнулся на пол.

Арес присел на корточки. Теперь, когда юноша лежал без движения, он смог внимательнее его рассмотреть. Это было действительно мало привлекательное зрелище. Несколько безобразных проволочек, торчавших из его широкой нижней челюсти, придавали ему сходство с монстром, созданным Франкенштейном [11]. Густая кровь текла из его носа, который Арес сломал своим кулаком. Арес наморщил лоб. Недавно зашитые раны? Или кровотечение из-за такого незначительного удара, которое должно в течение кратчайшего времени пройти само собой?

Юноша со стоном пришел в себя и начал мелко дрожать всем телом. Он смотрел на Аре-са полными страха глазами, как отслуживший автомобиль смотрит на пресс, готовый его расплющить и выбросить на свалку. Кровь из носа испачкала руку Ареса, когда тот приподнял голову юноши, чтобы получше его рассмотреть.

– Да из него кровища хлещет, как из свиньи! – выругался Арес, когда понял свою ошибку. – Нет, это не он!

Гневаясь на самого себя, Арес подтянул широкоплечего парня за косицу и с трудом поставил его в вертикальное положение.

– Где Давид? – угрожающе спросил он. При этом он тряс юношу, нисколько не беспокоясь о недавно зашитых ранах, которые немедленно открылись снова. – Раскрой наконец рот! – закричал.

– Я-я… н-не… ж-на-ю, – заикаясь, произнес молодой человек, которому проволочки, торчавшие между зубами, почти не давали возможности говорить. Кроме того, казалось, он испытывает сильные боли. Правда, Аресу это было в высшей степени безразлично. У него есть более важные заботы, чем проблемы людей, которых он не знал, никогда более не увидит и жизнь которых будет ограничена ничтожным сроком – много менее одного столетия. – Т… точно… н-не… ж-жнаю, – добавил парень в полном отчаянии, и его глаза наполнились слезами. Если прежде он казался просто безобразным, то теперь, как находил Арес, его вид стал жалким и отвратительным.

– Проклятие! Чего ты ждешь? Ищи его! – крикнул он Шарифу, который остался стоять в дверях, в то время как Арес снова выпрямился и с отвращением швырнул парня обратно на пол.

Тот, вероятно, громко бы завопил, если бы проволочки, болты и все прочее, что врачи понапихали в его нижнюю челюсть и между зубами, не помешали ему это сделать, так что он должен был ограничиться тем, что время от времени всхлипывал, как маленький мальчик, который описался в штанишки перед всем классом и еще получил за это болезненные удары тростью.

– Мне бы помогло, если бы я знал, как он выглядит, – холодно ответил Шариф.

На один короткий момент Аресу показалось, будто он уловил в обычно бесстрастном лице Шарифа упрек.

«Мастер меча» молчал, подыскивая ответ, которым он дал бы Шарифу понять, какого он о нем мнения. Но, учитывая тот факт, что темнокожий был прав, найти подходящий ответ было не так-то просто, и в конце концов Арес только покачал головой и дал арабу знак следовать за ним. Им действительно нужен был портрет или точное описание, чтобы найти племянника.

Быстрыми шагами они направились в бюро священника, которое находилось в соседнем здании. Прибыв туда, Шариф вытащил из своего рюкзака необычный аппарат, чтобы подключить его к совершенно устаревшему местному телефону, в то время как Арес, скорее со скукой, чем с надеждой, листал личное дело Давида, которое отыскал почти мгновенно.