Маньчжурский кандидат - Ричард Кондон Страница 19

Ко времени второго брака матери Реймонду исполнилось двенадцать. Он не особенно любил отца, но мать не любил настолько сильно, что остро ощутил эту потерю. В последующие годы младший брат Реймонда оказывал предпочтение шумному Джонни перед строгим, молчаливым Реймондом, поскольку, как и его отец, обожал издавать звуки просто ради самих звуков, да и к тому же нос у него обещал вырасти таким же мясистым. Однако брат Реймонда умер в 1948 году, и это очень помогло Джону Айзелину стать губернатором за счет активной эксплуатации во время выборной компании человеческого горя и игры на сочувствии избирателей.

Брак Элеонор Шоу и Джона Айзелина носил скандальный характер, с этим все соглашались. Вопросы, которые разжигали всеобщее любопытство, больно терзали юного Реймонда, и по мере того, как его пробуждающееся сознание постигало все детали, они каплями горечи откладывались в памяти.

Отец Реймонда протянул еще шесть лет, полностью погрузившись в свою печаль, после чего покончил жизнь самоубийством. Реймонд, в отличие от всех остальных, был безутешен. Под проливным дождем, в присутствии немногих свидетелей, большинство которых были наняты через бюро похоронных услуг, он разразился прощальной речью. Произнося ее, парень не сводил взгляда с матери. Высоким, напряженным голосом он говорил, каким невероятно благородным человеком был его отец, и прочий мальчишеский вздор в том же духе. Для Реймонда, с того самого дня, как в 1940 году он увидел слезы на глазах отца, мать навсегда осталась аморальной распущенной женщиной, которая сбежала из дома и разбила сердце своего мягкого, ранимого мужа.

Отчима Айзелина Реймонд ненавидел вдвойне, потому что тот оскорбил, унизил и предал благородного человека, отняв у него жену. И еще потому, что отчим, казалось, был способен издавать звуки при каждом движении и всеми частями своего тела, во сне и наяву; он рыгал, причмокивал и пыхтел; фыркал и сопел; говорил, говорил, говорил — без конца, не смолкая ни на мгновенье.

Отец Реймонда и Джонни Айзелин были деловыми партнерами в области юриспруденции вплоть до 1935 года, когда Джонни положил конец партнерству, решив попытаться стать судьей тринадцатого окружного суда, рассматривающего дела сразу трех округов. Сообщение о том, что он баллотируется на эту должность, тяжелым ударом обрушилось на его партнера и благодетеля, который одно время стремился организовывать выездные сессии суда в этом округе. В результате они расстались по-плохому.

За что бы Джонни ни брался, он все делал с шумом и напором. И победил на выборах. До этого он четыре года прослужил в Верховном суде и там получил не одно замечание за свое поведение, не соответствующее статусу судьи. Судья Айзелин даже счел нужным приказать уничтожить некоторые записи и вообще привел дела в «совершенно неподобающее и прискорбное состояние», но зато сделал самому себе приятный маленький подарок в виде трех с половиной тысяч «левых» долларов.

У Джонни всегда был дар извлекать выгоду из своей юридической деятельности. Спустя всего месяцев десять после того, как — ясное дело, в политических целях — были обнародованы сделанные Верховным судом касательно него прискорбные выводы, он начал оформлять разводы парам, не проживающим в его судебном округе, на что не имел никакого права. Позже записи показали, что в некоторых из этих случаев либо один из бывших супругов, либо их адвокат, либо и тот, и другой активнейшим образом поддерживали политические устремления Джонни, иногда деньгами. Его практика щедро оплаченного великодушия вызвала сомнения, по крайней мере, у одного журналиста, в результате чего в «Джорнал», самом большом ежедневнике штата, появилась статья, где можно было прочесть следующие строки: «Неужели правосудие нашего штата служит интересам политических приверженцев действующего судьи? Неужели наши суды превращаются в место, где выплачиваются политические долги?»

К этому времени мать Реймонда уже осознала, в чем состоит ее долг, и вовсю обхаживала Джонни. Они встречались в сдаваемом внаем «на сутки или несколько часов» летнем домике рядом с бензоколонкой у почти заброшенного шоссе. Прочтя Джонни вслух вышеупомянутую статью, она фыркнула и обозвала ничтожеством написавшего ее журналиста, с которым никогда не встречалась.

— Ты, как всегда, права, детка, — ответил Джонни.

Самым известным из рассмотренных судьей Айзелином стало дело матери Реймонда versus [18]отца Реймонда, окончившееся их разводом. Газеты не упустили случая посмаковать подробности касательно прошлого партнерства мистера Шоу и судьи Айзелина. Кроме того, они сообщили, что миссис Шоу находится на шестом месяце беременности, и дали ее фотографию на первой полосе, при этом женщина выглядела так, словно у нее под платьем спрятан телевизор с экраном двадцать один дюйм по диагонали. И, наконец, читателям было доложено, что миссис Шоу и судья Айзелин стали мужем и женой сразу по окончании бракоразводного процесса. В то время матери Реймонда было двадцать девять лет, судье Айзелину — тридцать два, а отцу Реймонда — сорок восемь.

Мистер Шоу женился на матери Реймонда, когда той было всего шестнадцать лет, после того, как они пару раз исступленно трахались на сиденье автомобиля. Реймонд появился на свет, когда ей исполнилось семнадцать.

На протяжении тринадцати лет брака с отцом Реймонда она состояла во многих организациях, а в некоторых была членом правления или даже учредителем. В их число входили: Музыкальный клуб Святой Агнессы, Ассоциация «Родители — учителя», Ассоциация клубов «Внутреннее колесо». Ассоциация «За честные выборы», Международный комитет «За тихие игры», Вспомогательное общество лиги профессионалов. Движение «Третий путь», Общество защиты животных от жестокого обращения, Постоянный международный комитет по развитию городских метрополитенов. Лига защиты законопослушных граждан, Комитет помощи испанским антифашистам. Объединенное бюро потребителей металлолома. Международный симпозиум по вопросам пассивности граждан, Общество «Американские друзья Советского Союза», «Женщины Америки — в помощь Американскому Легиону», «Независимая группа», «Союз англоговорящих народов», «Дочери Американской революции», Международный союз защиты общественной морали, Общество «За отмену богохульных законов», Общественный фонд, Лига Одюбона, Лига работающих женщин, Американо-скандинавская ассоциация, Ассоциация госпожи Марии Ван Слейк «За отмену канонизации», «Восточная звезда», Мемориальный фонд Авраама Линкольна и другие.

Мать Реймонда еще в юные годы проявляла просто невероятный интерес к политической жизни своего города, своего штата и страны в целом. Добиваясь признания в своем кругу она использовала любые организации. Ее амбиции не знали никаких пределов. Она рвалась к власти так исступленно, как суеверный человек разыскивает четырехлистный клевер. Ей было все равно, каким способом и где обрести ее, хоть на навозной куче.

Некоторые подробности касательно развода матери Реймонда стали известны газетчикам лишь потому, что она, всегда думая о своем будущем как общественного деятеля, сама позаботилась об этом, для чего еще до начала бракоразводного процесса собственноручно напечатала и разослала целую серию анонимных писем. Однако прежде женщина объяснила Джонни, зачем это нужно. По ее мнению, позже это деяние, как никакое другое, придаст ему ореол человечности.