Город падших ангелов - Дэниел Депп Страница 19

На табурете у двери сидела девушка. У нее за плечами стояли двое вышибал вполне профессионального вида. Она сортировала людей как сухие бобы. Плохие в одну сторону, хорошие в другую. Внутрь допускались лишь красивые или известные. Шпандау понимал, что не относится ни к тем, ни к другим. А очередь все удлинялась. Шпандау встал за двумя юными очаровашками.

— Слушайте, я актер. А там внутри сидит один продюсер, мне с ним до зарезу надо встретиться. Каждой по пятьдесят долларов. Вам со мной торчать не надо, только проведите.

Они смерили его взглядом, и Шпандау подумал, что сейчас его поднимут на смех.

— Ну за полтинник давай, — вдруг ответила одна из них.

— Для твоего возраста вполне прокатишь, — подбодрила вторая.

У двери девушки взяли его под руки. Девица на табурете посмотрела на них, потом на Шпандау. И покачала головой. Шпандау решил, что это отказ. Но она просто выразила свое изумление. И махнула им, чтобы проходили.

Время было раннее, но в клуб уже набился народ. На танцполе под оглушающую музыку корчились парочки. Ему показалось, что он попал в барабан. Ему часто приходилось бывать в подобных клубах, хотя и не по своей воле, а по работе. Сам Шпандау их терпеть не мог, разумеется, но понимал, что такие места могут быть привлекательными — вроде разрешенной законом оргии, в которой красота и слава дают тебе право вести себя как заблагорассудится. Подобные заведения есть повсюду—и всегда были. Например, легендарная «Студия 54» Стива Рубелла в Нью-Йорке в семидесятые годы. И никто на тебя не настучит, если ты, конечно, способен туда пройти. Пей, трахайся, лапай и раздевайся прилюдно сколько влезет — вместе с остальной элитой. Здесь бал правит какая-то странная форма демократии. Ну где еще Лулу Снекерт, королева вечера встречи выпускников из какого-нибудь заштатного городка, сможет нюхнуть кокаину с любимыми звездами?

Купив девчонкам выпивки, Шпандау оставил их в баре и огляделся. Потом несколько раз обошел битком набитый зал, но Бобби не обнаружил. Дэвид не боялся, что Ричи Стелла его заметит. Где Стелла, там и Бобби.

В зале было темно и дымно. Здесь плевать хотели на многие муниципальные законы, в том числе иа запрет курения, за что владелец щедро расплачивался в конце каждого месяца. Основная идея заключалась в воссоздании атмосферы ночных клубов Гарлема сороковых годов, экзотических мест, куда белые ходили смотреть, как черные курят марихуану и при этом приобретают восхитительно угрожающий вид. Время от времени в «Зале вуду» играли джаз, но чаще рок. Белые для белых. Особое напряжение — обязательное для правильного опрощения — обеспечивали упитанные бандиты, все в цацках и девках, а также расфуфыренные наркодилеры, иногда превращавшие клуб в обкуренный притон, который продолжался за дверями.

Большая часть одной стены была зеркальной. Видимо, за ней, подумал Шпандау, та самая ВИП-комната, в которой развлекаются знаменитости, чтобы не соприкасаться с быдлом. Шпандау поискал глазами вход и увидел в конце коридора две закрытые двери. Он открыл одну. За ней оказался кабинет. За столом, согнувшись над стопкой чеков, сидела симпатичная блондинка лет двадцати восьми.

— Ой, извините, — пролепетал Шпандау, изобразив заблудившегося посетителя, едва стоящего на ногах. — Туалет ищу.

— В другом конце, — бросила блондинка и вернулась к своим подсчетам.

Шпандау дернул другую дверь. Не заперто. За ней обнаружился короткий узкий коридорчик и еще одна дверь. Шпандау различил голоса. Один из них принадлежал Бобби. Он вошел.

Комната была полутемная, как будто освещена свечами. Сквозь стеклянную стену был виден весь зал и сцена. Словно на большом телеэкране с хорошим качеством смотришь «Дикий Голливуд». Звукоизоляция была полной, только в динамиках бухала музыка, отчего все происходящее казалось еще более нереальным. Ричи Стелла сидел на диване. Бобби стоял в центре комнаты и держал Ричи на мушке. Рука у него тряслась, и дуло тридцать восьмого калибра описывало маленькие круги.

С Бобби градом катил пот. И хотя Шпандау не видел его глаз, было ясно, что он напился или нанюхался, а может, и всё сразу. Ричи сидел спокойно, скрестив ноги. Казалось, он ничуть не обеспокоен, хотя Бобби мог выстрелить в него и совершенно случайно.

Когда вошел Шпандау, Бобби резко обернулся и наставил на него пистолет.

— Спокойно, — сказал Шпандау. — Это ж я.

— Какого хрена тебе надо? — уныло спросил Бобби. — Оставь меня в покое.

— Джинджер послал меня. Боялся, что ты глупостей наделаешь.

— Не собираюсь я делать глупостей, — его голос дрожал. — Просто шлепну этого мудака.

— Я как раз пытался объяснить малышу… — заговорил было Ричи.

— Заткнись, — рявкнул Бобби. — Молчи и не дергайся!

Но Стелла продолжил.

— Пытался объяснить, как все это тупо. Я ж ему Друг.

— Ты чертов извращенец. Пулю тебе в башку засадить бы.

— Хоть вы скажите ему, что он не прав, — обратился Ричи к Шпандау.

— Ну это не ко мне, — ответил тот. — Мне вы тоже не по вкусу.

— Тогда расскажите ему, как весело жить в тюрьме. Застрелит меня — хлебнет тамошних радостей.

— Он дело говорит, — заметил Шпандау, повернувшись к Бобби. — Думаешь, оно того стоит?

— Еще как стоит.

— Тогда давай. Застрели его, и пойдем домой.

Ричи испепелил Шпандау взглядом. Все ждали. Но выстрела не последовало.

— Бобби, отдай пистолет, — сказал Шпандау. — Какой-то вшивый тридцать восьмой. Им убить можно, только если попадешь в какой-нибудь важный орган. Загремишь ведь в тюрягу. И карьера — к черту.

— Нет, я убью его.

— Ну так вперед. Хватит уже хреном груши околачивать.

Бобби уставился на Стеллу, поднял пистолет и навел его на грудь. Сжал влажные пальцы, расслабил, снова сжал.

Шпандау подошел и забрал у него оружие. Бобби сник, плюхнулся на диван рядом со Стеллой и закрыл лицо руками.

— Ну красота, — резюмировал Стелла. Он посмотрел на Шпандау, покачал головой, потом перевел взгляд на Бобби. — Ты как? В порядке?

Бобби не ответил и не отнял рук. То ли плакал, то ли просто шмыгал носом.

— Ну что ты, парень, — попытался успокоить его Стелла, обняв за плечо. — Я уж подумал, мне конец. Чего ты так расстроился. Хочешь ксанакс? [30]Я попрошу, чтобы тебе нашли.

— Отстаньте от него, — перебил Шпандау. — Я отвезу его домой.

— Достали вы меня уже. Из-за вас меня чуть не убили.

— Да никого бы он не убил.

— Хоть вы и добивались обратного. «Давай пристрели его, и мы пойдем домой». Где же Мартина носит, мать его? — Ричи повернулся к Бобби. — Попрошу Мартина, чтобы тебя до дома подкинул.