Смертельно опасные решения - Кэти Райх Страница 19

К половине шестого криминалистам удалось полностью освободить останки от земли. Помимо ботинок, у нас на руках оказалось собрание изъеденных ржавчиной гильз и нескольких зубов, найденных во время просеивания. Фотографы как раз делали фото– и видеосъемку, когда Лягуха уговорил охранника разрешить ему еще одну вылазку.

– AU6. Приветик вам! – насмешливо обратился он к скелетам в яме, издевательски приподнимая за краешек невидимую шляпу. Потом повернулся ко мне: – Или, наверное, с учетом вашего присутствия, мне следовало сказать «приветик вашим костям»?

Я сделала вид, что не обратила внимания на его каламбур.

– Черт! Почему только рубашки и носки? А где все остальное?

Я была не в настроении читать очередную лекцию.

– А, вспомнил, – захихикал он, уставившись в яму. – Их заставили снять ботинки и нести их в руках. Но где, черт возьми, штаны?

– Прах к праху, помните? – спросила я отрывисто.

– Дерьмо к дерьму подходит больше. – Его голос дрожал от возбуждения, словно вся эта картина чрезвычайно радовала его.

Бессердечность Ринальди показалась мне раздражающей. Смерть всегда причиняет боль. Просто, как дважды два. Всем она приносит одни лишь страдания: самим умирающим, любящим их людям и, наконец, тем, кто находит их тела.

– На самом деле все происходит наоборот, – возразила я. – Как раз дерьмо-то и сохраняется дольше всего. Натуральные волокна вроде хлопчатобумажной ткани «ливайсов» разрушаются гораздо быстрее, чем синтетические.

– Черт, выглядят они препаршиво. А здесь больше ничего нет? – поинтересовался Лягуха, заглянув в могилу. Глаза блестели, отчего он походил на крысу, сидящую на развалинах. – Зря они пошли на эту вечеринку, верно? – фыркнул он.

Верно, подумала я. Решение оказалось роковым.

Я принялась ожесточенно чистить лезвие совка, чтобы успокоиться. Внизу, под нашими ногами, лежат два тела, а этот мелкий грызун получает неимоверное удовольствие от всей ситуации.

Я повернулась посмотреть, закончили ли фотографы, и заметила идущего в нашу сторону Куикуотера.

Великолепно. Пусть мне повезет, подумала я, страстно надеясь, что он ищет не меня. Мои чаяния не оправдались. Я смотрела за приближением констебля, радуясь его приходу не больше, чем, если бы мне грозило обморожение.

Куикуотер подошел ближе и пригвоздил меня к месту одним из своих коронных ледяных взглядов – лицо словно высечено из гранита. От него пахло мужским потом и соснами, и я поняла, что за целый день он и на минуту не присел. Пока все остальные периодически прерывались, чтобы посмотреть, как продвигаются дела на основном месте захоронения, Куикуотер не прекращал свою работу. Может статься, он просто не желал меня видеть и хотел сохранить дистанцию. Что ж, меня сложившееся положение вполне устраивало. – Вам следует кое-что увидеть.

Было в нем какое-то внутреннее безмолвие, от которого я терялась. Я надеялась услышать дальнейшие объяснения, но Куикуотер развернулся, не произнеся ни слова, и зашагал назад, ни капли не сомневаясь, что я последую за ним.

Высокомерный придурок!

Деревья отбрасывали длинные тени, и уже похолодало. Я глянула на часы. Почти шесть. Казалось, бутерброды были в желудке миллион лет тому назад.

Я потащилась через весь очищенный участок к сектору «3 – север – 9 – восток» – месторасположению предмета, над которым работала группа Куикуотера. И очень удивилась, увидев, что они вскопали весь квадрат.

Объект, вызвавший озабоченность Куикуотера, лежал на глубине одного метра. Следуя моим инструкциям, никто к нему не прикасался. Группа раскапывала оставшуюся часть квадрата на глубине в два метра.

– Это оно?

Куикуотер кивнул.

– Больше ничего?

Выражение его лица ни на йоту не изменилось.

Я посмотрела по сторонам. Они, очевидно, не пропустили ни одного миллиметра. Сито по-прежнему находилось на опорах, по обе стороны от него возвышались горки тяжелой от влаги земли. Создавалось впечатление, будто ребята скрупулезно просеяли каждую частичку грунта. Я снова посмотрела на горку земли, на которой, как на пьедестале, покоился жуткий экспонат.

Находка Куикуотера не имела совершенно никакого смысла.