Прежде чем он поймает - Блейк Пирс Страница 19

К тому времени, когда Макензи приехала в управление, сделала себе кофе и зашла в конференц-зал, для начала брифинга всё было готово. Люди то входили, то выходили из зала заседаний, двигаясь быстро и точно. Обычно такое оживление являлось предвестником скорого закрытия дела. Макензи нравилась такая энергия и энтузиазм, но, с другой стороны, ей казалось, что они лишь попусту тратят время.

Опасаясь, что своим видом может испортить всем настрой, Макензи расположилась в самом дальнем углу зала. Она взяла копии предварительных отчётов с ночного убийства и изучала их до тех пор, пока Пенбрук и ещё несколько сотрудников не вошли в кабинет. Эллингтон сидел рядом, и, хотя ей нравилась его близость, в глубине души ей хотелось, чтобы этим делом она занималась в одиночку. Макензи чувствовала, что должна разобраться со всем ради себя, но тогда Эллингтону достаётся лишь роль безучастного свидетеля.

«Я поговорила с мамой, — подумала Макензи. — Поговорила и поняла, что, несмотря на все грехи, в отношении этого дела её совесть чиста. И сейчас я как никогда хочу покончить с ним раз и навсегда».

Она поймала на себе взгляд Эллингтона. Он улыбался. Он хорошо её знал. Знал, когда ей нужно помочь, а когда оставить в покое. Макензи очень ценила в нём это качество, которое напомнило ей, почему на смену физическому влечению пришла настоящая любовь. Чувствуя её состояние, Эллингтон решил дать ей работать так, как она работает над любым другим делом.

Через несколько мгновений Пенбрук попросил одного из присутствующих закрыть дверь, а затем занял место во главе стола. Он предпочёл стоять и представлял собой не что иное, как комок нервов. До настоящего момента он даже слова не сказал Макензи. Теперь она поняла, что он действительно был зол на неё за двухдневную поездку в округ Моррилл.

«Хорошо, хорошо, садитесь», — громко сказал Пенбрук.

Примерно дюжина сотрудников заняли свои места, и разговоры сначала свелись до шёпота, а потом и вовсе прекратились.

В течение нескольких минут Пенбрук вводил собравшихся в курс дела, касающегося ночного убийства за старым бакалейным магазином. Его версия полностью совпадала с рассказом бездомного, с которым Макензи беседовала меньше часа назад.

«Информация на данный момент такова, — добавил Пенбрук, закончив с подробным изложением, — что мы до сих пор не знаем имени убитого. При нём не нашли документов. Это может быть связано с тем, что один из бродяг обшарил его карманы после смерти и сбежал. Мы ничего не знаем об этом человеке за исключением того, что убит он был тем же способом, что и другие бездомные. Начиная от выстрела в упор и заканчивая визитной карточкой, все случаи абсолютно идентичны. На данный момент это всё, что у нас есть».

Покончив с этим, Пенбрук перешёл к просмотру слайдов с места преступления. Макензи внимательно рассматривала их, пытаясь заметить какой-нибудь знак или подсказку, которую она вдруг пропустила, находясь на месте убийства. Ничего не было. Абсолютно ничего.

«Что насчёт маски? — спросил один из агентов за столом. — Если это какая-нибудь необычная маска, мы можем сузить наши поиски до магазинов карнавальных костюмов».

«Согласно показаниям свидетеля это была обычная театральная маска, — ответил Пенбрук. — А это значит, что нам придётся обыскать все дешёвые магазинчики и все Walmart в штате».

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Пенбрук закончил демонстрацию слайдов и обратился к Макензи. На его лице появилась еле заметная ухмылка, которая показалась ей немного вызывающей.

«Вы смогли узнать что-то полезное для нашего расследования за время визита в округ Моррилл?»

Со стороны Пенбрука это был откровенный вызов. Он явно хотел выставить её перед коллегами в неприятном свете. Краем глаза Макензи заметила реакцию Эллингтона. Он поморщился, хотя она была уверена, что этот жест не относился к ней. Зная Макензи достаточно хорошо, Эллингтон не сомневался, что последует за таким выпадом.

«Да, смогла», — ответила Макензи.

И хотя те несколько деталей, которые ей удалось выяснить, были несущественны, Макензи решила, что сможет представить их в более выгодном свете, особенно учитывая то, как неуважительно с ней обошлись.

«Не возражаете, если мы попросим вас поделиться информацией?» — осведомился Пенбрук.

«Итак, я начала с начала,… с убийства Бенджамина Уайта, моего отца. Как показывают данные углубленного расследования, он явился первой жертвой в последующей цепочке убийств… Выстрел в упор в затылочную часть головы, визитка присутствует. Джимми Скоттс и Габриэль Хэмбри позже были убиты тем же способом. Я разговаривала с полицейским, который участвовал в расследовании дела моего отца, и он сообщил мне, что хотя в итоге дело зашло в тупик, они его не бросали. А потом расследование неожиданно закрыли. Приказ поступил сверху, объяснений предоставлено не было.

Ходили слухи о том, что мой отец работал под прикрытием над ликвидацией мексиканского наркокартеля. Было решено, что его убийство связано именно с этим фактом… Тем не менее, учитывая то обстоятельство, что сейчас преступник убивает только бездомных, такое предположение становится неприемлемым».

«В общем, ничего нового для нас», — заметил Пенбрук.

«В общем, да. Но скажите мне тогда… Что нового узнали вы, пока я находилась в отъезде? В вашем распоряжении была целая команда. Уж наверняка вам удалось найти что-то интересное, в то время пока я, по вашему мнению, теряла время».

«Я этого не говорил, агент Уайт. И я бы предпочёл не уходить от темы».

«Ну, ещё бы», — ответила Макензи.

А затем, не совсем понимая, что делает, она сгребла отчёты и встала из-за стола. Уверенным шагом она прошла к двери под всеобщее молчание. Она чувствовала, что все и, в особенности, Эллингтон не спускали с неё глаз до тех пор, пока она не закрыла за собой дверь.

Макензи шла по коридору, медленно осознавая, что, хотя выходка Пенбрука смахивала на хулиганство, её реакция оказалась немного ребяческой.

«Да и чёрт с ним, — подумала она. — Даже если он позвонит Макграту с жалобой, в чём я лично сомневаюсь, потому что на самом деле он сам начал перепалку на виду у всех собравшихся, самое большее, что я получу — это выговор».

Макензи была очень расстроена. Спустившись на лифте в фойе, она направилась к машине. Она понятия не имела, куда ей следует отправиться и что теперь делать. Ей нужно побыть наедине со своими мыслями, подальше от всех. В глубине души Макензи знала, что не дала себе в полной мере осмыслить короткую встречу с матерью. Мысли о ней по-прежнему тяготили её и влияли на все принимаемые решения, как в логическом, так и в эмоциональном плане. Она боялась, что так будет продолжаться до самого завершения расследования.