Невинная жена - Эми Ллойд Страница 18

Стенограмма заявления Бонни Мэтьюз

офицеру департамента шерифа округа Ред-Ривер

Офицер: Скажите, почему вы так уверены в дате 20 мая?

Бонни: Это было на следующий день после моего дня рождения. Я помню это, потому что у меня еще оставались воздушные шары — мои друзья принесли их на вечеринку. Я помню из-за воздушных шаров ^[28].

Защита поинтересовалась, по какой причине Бонни (возраст — тридцать шесть лет) принимала у себя дома семнадцатилетнего юношу вечером в пятницу и почему ей понадобилось больше четырех месяцев, чтобы рассказать о его признании полиции. За двадцать минут допроса от ее показаний о предполагаемом признании не осталось камня на камне. И защита, и Деннис были уверены, что обвинение не сможет преодолеть это препятствие.

Аналогично, когда для дачи показаний был вызван Джейсон Ганнер, сокамерник Денниса, детали его истории были быстро разбиты в пух и прах. Джейсон заявлял, будто Деннис признался ему, что убил Холли Майклз, задушив ее голыми руками, и вскрытие подтверждало именно такую причину смерти. Однако потом Джейсон досочинял, что Деннис признался еще и в том, как надругался над телом девочки, вырезав на нем пентаграмму, чтобы «заключить сделку с дьяволом, так что его не поймают» ^[29].

Это одиозное заявление тоже не выдержало допроса. Ни пентаграммы, ни других порезов на теле Холли обнаружено не было.

Деннис сознавал, что судебное заседание — это спектакль. Каждый день он входил в здание суда с опущенной головой, проходя сквозь толпу пристающих к нему репортеров, которые выкрикивали его имя. Защитник заслонял его от вспышек их фотоаппаратов. В зале заседаний спектакль угасал, так что во время тихих и долгих промежутков, когда адвокаты негромко переговаривались с судьей, во время перерывов и бесконечных тестов и процедур Деннис смертельно скучал. Слушая, как люди рассказывают о нем истории, не имеющие ничего общего с истиной, или досадуя, когда его жизнь выставляли напоказ и перемывали ему все косточки, он думал только об одном: как остро ему хочется покинуть этот зал. «Я заблуждался, — говорит он теперь, — я даже подумывал, что тюрьма лучше суда, потому что я, по крайней мере, мог бы читать, контактировать с другими парнями или даже выполнять какие-нибудь работы. Все лучше, чем суд» ^[30].

Адвокат Денниса Чарльз Кларксон заверил его, что скоро все кончится. А Деннис размышлял, что с ним будет, когда это кончится. В первый день суда он обернулся, посмотрел на публику и не увидел там своих родителей. Прошли месяцы с тех пор, как он смог поговорить с матерью или отцом; они отказались от него, считая, что он виновен. И теперь, когда это кончится, куда ему податься?

Защита вызвала для дачи показаний экспертов-криминалистов, и каждый из них заключил, что не может с уверенностью утверждать, что Деннис был на месте преступления. Когда суд подошел к концу, Кларксон заверил Денниса, что дело в шляпе — он будет свободен через несколько недель. Однако отношение публики к Деннису не изменилось даже перед лицом столь веских доказательств его невиновности. Вероятно, это должно было бы стать серьезным предупреждением защите: в этом деле аргументов, основанных на здравом смысле и фактах, будет недостаточно. Защите противостояли сильные эмоции, а в споре с ними разум бессилен.