Неприятная профессия Джонатана Хога - Роберт Хайнлайн Страница 18

Она вздохнула:

– А по мне, так лучше ничего не выяснять. Не вижу ничего плохого в том, чтобы смыться от того, что нам не по плечу.

Рэндалл остановился и взглянул на нее.

– Что это на тебя нашло, Син? Раньше ты никогда не сдавалась.

– Верно, – медленно ответила она. – Никогда. Но раньше у меня никогда и не было причин для этого. Ты только посмотри на меня, Тедди… ты же сам знаешь, я не какая-нибудь там барышня. Я не жду, что ты затеешь из-за меня драку в кабаке, когда кто-нибудь попытается склеить меня. Я не вскрикиваю при виде крови и не требую, чтобы ты не оскорблял мой нежный слух непристойными выражениями. Да и в плане работы – разве я когда-нибудь подводила тебя? Я имею в виду – из-за своей трусости? Разве было такое?

– Черт. Конечно, нет. Я этого и не говорил.

– Но тут совсем другой случай. Ведь у меня в сумочке был пистолет, но я не смогла им воспользоваться. И не спрашивай почему. Просто не смогла, и все!

Он горячо и витиевато выругался.

– Жаль, что я не застал его на месте. Уж своим бы я точно воспользовался!

– Правда, Тедди? – увидев выражение его лица, она вскочила и неожиданно поцеловала его в кончик носа. – Я не говорю, что ты испугался. Сам понимаешь, что я не это имею в виду. Ты храбрый и сильный, и я считаю тебя самым умным. Но, послушай, милый… Он водил тебя за нос и заставил поверить, что ты видишь то, чего никогда не было. Почему же ты не воспользовался пистолетом тогда?

– Да вроде бы случая не представилось.

– Вот это-то я и имею в виду. Ты видел то, что должен был увидеть. Как же можно бороться, если не веришь своим собственным глазам?

– Но, черт побери, он не имеет права так с нами поступать…

– Думаешь? – Она начала загибать пальцы. – Он может одновременно находиться в двух местах. Он может заставить тебя видеть одно, а меня – другое, причем в одно и то же время – помнишь, что было у входа в здание «Акме»? Он может заставить тебя думать, что ты побывал в конторе, которой не существует, на этаже, который тоже не существует. Он может проходить сквозь запертые двери, чтобы воспользоваться стоящей в квартире пишущей машинкой. И он не оставляет отпечатков пальцев. К чему все это сводится?

Он нетерпеливо отмахнулся:

– К полной ерунде. Или к магии. А в магию я просто не верю.

– Я тоже.

– В таком случае, – сказал он, – у нас обоих крыша поехала. – Он рассмеялся, но как-то невесело.

– Возможно. Если это действительно магия, то, может быть, нам лучше сходить к священнику…

– Говорю же, я не верю в магию.

– Перестань. При втором варианте за мистером Хогом следить просто бесполезно. Не может же человек с белой горячкой наловить змей, которых, как ему кажется, он видит, и сдать их в зоопарк. Ему нужен врач… и нам, возможно, тоже.

Рэндалл вдруг насторожился:

– Ну-ка повтори!

– Повторить что?

– Ты сейчас напомнила мне об одной вещи, о которой я совсем забыл… о враче Хога. Мы ведь к нему еще не обращались.

– Конечно же, обращались. Неужели не помнишь? Оказалось, что такого врача не существует.

– Я имею в виду не доктора Рено. Я говорю о докторе Потбери – ну, о том, у которого он хотел узнать, что у него под ногтями.

– Думаешь, он и в самом деле был у него? Мне казалось, что это очередная ложь, которой он нас потчевал.

– Мне тоже. Но мы должны проверить.

– Зуб даю, что этого доктора не существует в природе.

– Может, ты и права, но мы должны в этом удостовериться. Дай-ка мне телефонную книгу.

Синтия вручила ему справочник.

Рэндалл пролистал раздел, посвященный врачам.

– Потбери… Потбери. Да их тут целых полстолбца. Правда, ни одного доктора медицины, – в конце концов заключил он. – Тогда давай посмотрим желтые страницы. Иногда врачи не публикуют своих домашних адресов.

Она подошла к нему, и он открыл соответствующую страницу.

– «Врачеватели», «Врачи и хирурги». Да сколько же их тут! Врачей больше, чем кабаков! Такое впечатление, что полгорода только и делает, что болеет! Ага, вот! «Потбери П. Т., доктор медицины».

– Что ж, может, это и он, – согласилась Синтия.

– Так чего же мы ждем? Давай все выясним.

– Тедди!

– А что тут такого? – начал оправдываться он. – Ведь Потбери – это не Хог…

– Возможно.

– Что? Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что Потбери, возможно, тоже во всем этом замешан?

– Не знаю. Просто мне хочется поскорее забыть о мистере Хоге.

– Но ведь нам ничего не грозит, ясноглазая моя. Я смотаюсь туда на тачке, задам почтенному доктору несколько вопросов по делу и вернусь домой как раз к обеду.

– Сам ведь знаешь, наша тачка сейчас в ремонте.

– Хорошо, тогда поеду надземкой. Получится даже еще быстрее.

– Если уж тебе так хочется, то мы поедем вместе. Мы ведь договорились держаться вместе, да, Тедди?

Он пожевал губу:

– Может, ты и права. Мы ведь не знаем, где сейчас Хог. Если ты настаиваешь…

– Еще как настаиваю. Мы с тобой недавно разошлись всего на каких-то три минуты – и посмотри, что из этого вышло.

– Да, пожалуй, ты права. Во всяком случае, мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты попала в какие-нибудь неприятности, малыш.

Синтия не обратила внимания на его слова.

– Дело не во мне, дело в нас. Если что-нибудь случится, то пусть это случится с нами обоими.

– Идет, – серьезно ответил он. – Отныне держимся вместе. Если хочешь, можем приковаться друг к другу наручниками.

– Это ни к чему. Я от тебя и так не отстану.

VI

Приемная доктора Потбери располагалась в той части города, что лежала к югу от университета. Поезд надземки долго нес их через знакомые мили районов доходных домов. Обычно подобные картины не врезаются в память, но сегодня Синтия внимательно вглядывалась в пролетающие мимо районы и видела их, невзирая на более чем мрачное расположение духа.

Четырех-пятиэтажные многоквартирные дома без лифта, обращенные фасадами в сторону, противоположную надземке, в каждом из которых обитало по меньшей мере десять семейств, а как правило, по двадцать или даже больше. Дома теснились стена к стене, их деревянные крылечки свидетельствовали о пожарной небезопасности района, несмотря на кирпичные стены, а на крылечках сушилось белье, всюду бросались в глаза мусорные баки и урны. Миля за милей лишенных собственного достоинства и благородства жилищ, наблюдаемых с заднего двора.

И на всем этом лежал слой черной копоти, старый, неизбежный, как копоть на окне, возле которого сидела Синтия.