Послезавтра - Аллан Фолсом Страница 18

Листья на бульваре Сен-Жак начинали желтеть – скоро они сбросят листву, готовясь к зиме. Первые листья уже упали на мокрую от дождя мостовую, и она стала скользкой. Осборн на всякий случай взял Веру под руку. Она благодарно улыбнулась, но когда они миновали бульвар, попросила, чтобы Пол выпустил ее локоть.

Осборн оглянулся.

– Кто именно внушает тебе подозрение? Вон та женщина с коляской или старик с собакой?

– Оба, – нарочито резко ответила Вера, сама не понимая почему. Может быть, она действительно боится, что их увидят? Или ей не нравится идти с ним рядом? Скорее всего ей, наоборот, хочется быть с ним все время, но решение должен принять он сам.

Внезапно Осборн остановился.

– Ты усложняешь мою задачу.

У Веры замерло сердце. Она взглянула на него, их взгляды встретились – точно так же, как в первый вечер, в Женеве. Или в Лондоне, когда Пол провожал ее на дуврский поезд. Вот так они смотрели в глаза друг другу, когда она пришла в его гостиницу и он открыл ей дверь, совершенно голый, если не считать обернутого вокруг бедер полотенца.

– В чем я усложняю твою задачу?

Его ответ удивил ее:

– Мне нужна твоя помощь, а я все не решаюсь тебя о ней попросить.

Вера ничего не поняла и сказала ему об этом прямо.

В тени зонта освещение было мягким, приглушенным. Из-под голубой с капюшоном куртки Веры виднелся белый халат. Она была похожа не на ординатора парижской больницы, а на врача из группы спасателей где-нибудь в горах. Маленькие золотые серьги, похожие на капельки, подчеркивали узкий овал лица, на котором сияли огромные изумрудно-зеленые глаза, бездонные, как озера.

– Вышла какая-то дурацкая история. Не знаю, может, это вообще незаконно. Похоже, у вас во Франции именно так и считают…

– О чем ты?

Вера терялась в догадках, сбитая с толку. Почему он уводит разговор в сторону? Какое все это имеет к ним отношение?

– Понимаешь, я выписал рецепт, а мне его в аптеке не выдают. Говорят, что этот препарат бывает только в больницах и его не получишь без санкции кого-нибудь из штатных врачей. Я в Париже никого из медиков, кроме тебя, не знаю…

– Что за препарат? – Вера встревоженно нахмурилась. – Ты что, нездоров?

– Нет, со мной все в порядке, – улыбнулся Осборн.

– В чем же дело?

– Я же тебе говорю, дурацкая история. – Осборн изобразил смущение. – Дело в том, что сразу после возвращения мне нужно сделать доклад. Из-за одной дамы, не будем называть ее по имени, я задержался в Европе на неделю больше, чем рассчитывал, и теперь у меня совершенно не будет времени подготовиться к докладу…

– Так что же тебе нужно? – улыбнулась Вера, успокоившись.

Все-таки они замечательно провели время вместе – все было так увлекательно, так романтично, даже когда они вместе страдали от расстройства желудка в лондонской гостинице. Почему-то лишь медицина, их общая профессия, осталась как бы в стороне, если не считать самого первого женевского разговора. Пол просит ее о помощи в самом что ни на есть тривиальном медицинском вопросе.

– Понимаешь, сразу после возвращения в Лос-Анджелес я должен выступить с докладом перед группой анестезиологов. Первоначально предполагалось, что мое выступление состоится на третий день симпозиума, но теперь они изменили расписание, и я выступаю первым. Тема доклада – предоперационная сукцинилхолиновая анестезия в условиях полевой хирургии. Основную часть экспериментальной подготовки я провел в лабораторных условиях. К сожалению, у меня не будет времени завершить опыты после возвращения. Но здесь, в Париже, у меня остается еще целых два дня. Однако, как выясняется, добыть сукцинилхолин в Париже я могу лишь с помощью какого-нибудь французского врача. Как я уже сказал, никого из французских медиков кроме тебя я не знаю.

– Ты что, собираешься ставить опыты на самом себе? – поразилась Вера. Ей приходилось слышать, что некоторые врачи прибегают к подобной методике. Один раз, еще студенткой, она чуть было не решилась на такой отважный поступок, но в последнюю минуту струсила и предпочла воспользоваться результатами опубликованных исследований.

– Я привык проверять действия препаратов на себе еще со студенческих лет. – Лицо Осборна расплылось в широкой ухмылке. – А ты думала, отчего я такой, малость с приветом?

Он высунул язык, выпучил глаза и стал крутить левое ухо.

Вера расхохоталась. Она и не подозревала, что Пол склонен к подобным дурачествам.

Осборн перестал корчить рожи и серьезно сказал:

– Вера, мне очень нужен сукцинилхолин, а достать его мне негде. Ты можешь мне помочь?

Ему явно было не до шуток. Это касалось его работы, главного в жизни настоящего врача. Внезапно Вера поняла, что знает о нем совсем мало, а хотела бы знать как можно больше. Интересно, во что он верит, что ему нравится, что он ненавидит, чего боится, чему завидует. О чем предпочитает ни с кем не делиться? Почему два его предыдущих брака закончились разводом?

Кто был виноват – Пол или женщины? Может быть, он просто не умеет выбирать себе пару? Или же есть у него какой-то порок, делающий супружеское счастье невозможным? Вера с самого начала чувствовала, что Осборна что-то гнетет, но не могла понять что. У него была какая-то тайна, очень сокровенная, глубоко запрятанная. К ней не подберешься, ее не разгадаешь, но она есть, это очевидно. И сейчас, когда Осборн стоял под зонтом и просил ее о помощи, Вера явственно ощущала власть этой тайны над ним. Ей неудержимо захотелось понять, что его тревожит, утешить его, помочь. Это был неосознанный опасный порыв, способный увлечь ее туда, куда ее никто не приглашал и куда до сих пор другим путь был заказан.

– Что скажешь, Вера?

Она поняла, что пауза слишком затянулась.

– Так поможешь ты мне или нет?

Она улыбнулась.

– Да, помогу. Во всяком случае, попробую.