Двойной расчет - Барбара Абель Страница 18

Анжеле понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новой жизни. Все приняли ее с распростертыми объятиями, Жан-Мишель и Миранда были необыкновенно гостеприимны. На следующий день после приезда Анжела познакомилась с приемными родителями сестры, которые встретили ее, как родную дочь. Возможно, именно этот теплый прием и напомнил Анжеле о незаживших ранах, о шрамах, обо всем, что она так и не смогла забыть. Мирей, сама того не подозревая, пробудила демонов, дремавших в душе едва знакомой молодой женщины, заставила ее вернуться к тяжелым воспоминаниям раннего детства. Над приемной матерью нависла тень соперницы, которую Анжела вдруг возненавидела только лишь за то, что та живет на свете, что она рядом, что она настоящая — из плоти и крови — и по праву завладела тем, что раньше принадлежало Анжеле. Восставшая из небытия тень внезапно явилась в тот момент, когда та меньше всего ожидала, и словно стена встала между ней и радостью, еще минуту назад наполнявшей душу женщины, наконец-то отыскавшей сестру.

Тень настигла ее, когда подавали аперитив. Анжела с восторгом наблюдала, как Мирей хлопочет вокруг стола и следит, чтобы всем было удобно. Теплая атмосфера, царившая в комнате, вдруг напомнила ей детство, когда так не хватало ласкового внимательного взгляда любящих родителей. Анжела полагала, что давно разобралась со своим прошлым, и была совершенно уверена, что неутоленная жажда быть любимой, признанной дочерью с годами утихла, но теперь с досадой поняла, что это далеко не так.

Все было просто великолепно. Дети были очаровательны, Ив обаятелен, отец Люси молча и добродушно взирал на свое семейство. Как и предсказывала Люси, Мирей совершенно успокоилась. Пожилая женщина растроганно смотрела на приемную дочь, и на ее лице было выражение полного счастья. Конечно, невероятная новость на некоторое время выбила ее из колеи, но мысль о том, что больше не нужно опасаться появления биологической матери Люси, вернула Мирей силы, и она с нетерпением ждала возможности взглянуть на ошеломляющее зрелище. Когда первое изумление прошло, Мирей вновь обрела свойственную ей уверенность и решительно завладела разговором.

— Никак не могу привыкнуть! — кудахтала она, удивленно разглядывая Анжелу, которая была так похожа на ее дочь.

Сестры переглянулись, улыбаясь.

— А ты, папа, что думаешь? — спросила Люси, глядя на отца, по обыкновению хранившего молчание. — Ты еще ничего не сказал.

— Дорогая, я думаю то же, что и твоя мать. Просто невероятно! — совершенно невозмутимо отвечал он, и его тон полностью противоречил смыслу сказанного.

Люси не удержалась и устало вздохнула. Да, в этом весь ее отец. Если попытаться действительно узнать, что он думает на самом деле, нужно остаться с ним наедине. Тогда Жак снимет невидимый намордник, который всегда на нем в присутствии жены. Низенький, кругленький, он был полной противоположностью Мирей — молчаливый, рассудительный интроверт, неохотно показывающий свои чувства. На первый взгляд этот человек казался одним из тех безликих существ, что проносятся над землей, не оставляя следа, но Люси знала, вернее, надеялась, что это не так.

Жак решил окончательно уступить жене исключительное право на разговоры. Молчание, которым он отвечал чаще всего, могло означать как согласие, так и протест. На выбор. И Мирей выбирала из двух вариантов тот, который был ей удобен. Эта пара прекратила всякие споры уже двадцать лет назад. И тогда же они стали спать в разных комнатах.

— Вы так тепло принимаете меня, это очень мило с вашей стороны, — с признательностью, но несколько растерянно ответила Анжела.

— Но это же совершенно естественно! — воскликнула Мирей, и в голосе ее присутствовала та теплота, с которой мать обращается к своему ребенку. — Ведь вы могли быть нашей дочерью, если бы ваши родители выбрали Люси, а не вас.

Вот оно.

Слова, сказанные Мирей без всякой задней мысли, пронзили грудь Анжелы, как клинок, и безжалостно разорвали сердце в клочья. Ее взгляд остановился на Люси, и та улыбнулась ей. Анжела увидела, как на лице, столь похожем на ее собственное, отражаются чувства, совершенно противоположные тем, что испытывала она, и это лишило ее последних сил. Внезапно до самой глубины души докатилась волна горечи оттого, как несправедливо обошлась с ней жизнь. Мирей разбередила старую рану, ту самую, которая — не стоит себе лгать! — заныла несколько дней назад, когда, познакомившись с семьей Люси, Анжела обнаружила, насколько широка пропасть, отделяющая ее от сестры.

— Просто невероятно! — продолжала Мирей, внося последнее блюдо с закусками. — Как могло получиться, что в больнице нам ничего не сказали? Мы все-таки имели право знать, что у ребенка, которого мы взяли, была сестра. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это просто преступление! Разве они имели право вас разлучать?

Мирей возвела глаза к небу, потом грустно покачала головой, спросила про школьные успехи Леи и удалилась на кухню проверить очередное угощение, готовящееся в духовке. Люси рассказала, что через месяц будет школьная ярмарка, и в этот день все обязательно должны быть свободны, потому что каждый класс готовит спектакль для родителей. Жак заранее извинился за свое возможное отсутствие — артроз мучил его все сильнее и часто не давал выйти из дому. Люси знала, что отец с трудом выносит подобные мероприятия, поэтому понимающе кивнула, но попросила все-таки попытаться прийти на праздник. Мирей крикнула из кухни, что он обязательно придет.

Когда она вновь появилась в гостиной, ее внимание целиком переключилось на Анжелу.