Змеиный зуб - Фэй Келлерман Страница 18

После того как мальчики отправились в школьном автобусе на учебу, Декер поиграл немного с Ханной, устроив безжалостную охоту на ее игрушечных зверей, и с Джинджер, добрейшего нрава ирландским сеттером (имевшим также кличку Симба, что в Восточной Африке означает «лев»). Затем лейтенант отвез в школу дочь. Прощаясь, Ханна обняла отца за шею тоненькими ручками и поцеловала его в щеку мягкими, теплыми губами. Декер ощутил сильнейшее желание прижать ее к себе, однако вместо этого помог девочке выйти из машины и долго смотрел ей вслед, пока она вприпрыжку бежала к входной двери школьного здания. Ему доводилось слышать, что многие психологи с тревогой говорят о стрессе, связанном с синдромом отчужденности. Интересно, подумал Декер, кого они имеют в виду — детей или родителей? Борясь с нахлынувшей грустью, лейтенант нажал на акселератор и покатил прочь от школы, разрисованной фосфоресцирующей краской.

Приехав в отделение в половине девятого, Декер сразу же с головой погрузился в работу. Он сделал несколько телефонных звонков, подписал целую кипу всевозможных бумаг, просмотрел рапорты, побеседовал с детективами, а затем в течение четырех часов тщательнейшим образом изучал отчеты о вскрытиях, пытаясь определить возможные траектории полета пуль. В час тридцать, чувствуя, что перестает соображать от усталости, Декер сделал перерыв, чтобы съесть свой ланч. Он вскрыл пакет из коричневой бумаги, в котором лежали два сэндвича с цыпленком, немного фруктов, две бутылочки итальянского яблочного сока и полдюжины печений, и пришел к выводу, что все это вполне можно съесть и в машине.

Взяв пакет с продуктами и прихватив кейс, он направился к своему автомобилю и через какие-то минуты уже мчал по дороге, испытывая удивительно приятное ощущение — плечи и мышцы лица постепенно расслаблялись и напряжение спадало.

Территория, закрепленная за Девонширским отделением, была весьма неоднородной. В нее входили и жилые кварталы, и районы, где жались один к другому офисы мелким фирм, и несколько заводов, а также, помимо всего прочего, холмистые пустоши, казалось ждущие земельного бума, который вроде бы вот-вот должен был начаться, но почему-то все никак не начинался. Застройщики не желали покупать участки в этих местах, и не без причины: именно этот район дважды оказывался в эпицентре сильных землетрясений. Кроме того, летом здесь бывало жарко, словно в Сахаре, а многих к тому же смущала и чрезмерная удаленность от центра города, из-за чего район производил впечатление захолустья. Правда, поздней осенью здесь бывало замечательно — обилие зелени, голубое небо, поросшие дубами холмы, опутанные сетью проложенных людьми и лошадьми тропинок, по которым можно было прогуливаться как пешком, так и верхом, покрытые дикими цветами поляны и, наконец, раскачивающиеся на ветру гигантские сикоморы и эвкалипты. Все это производило неотразимое впечатление.

На территории, курируемой отделением, находились также фешенебельные виллы стоимостью в несколько миллионов долларов каждая — огромные дома с множеством комнат, походившие на корабли в зеленом море лужаек с тщательно подстриженной травой. Они были огорожены заборами и оборудованы бассейнами, гимнастическими залами, теннисными кортами, помещениями для отдыха и для организации крупных приемов. Когда пятнадцать лет назад открылся Гринвэйлский загородный клуб, Декер искренне не мог понять, зачем богатые люди вступают в него и платят за это немалые деньги, если все, что он может им предложить, имеется в их собственных жилищах.

Тем не менее «Гринвэйл» пользовался немалой популярностью. Конечно, он не был столь престижным, как старые респектабельные клубы Лос-Анджелеса.

Но «Гринвэйл» отличался особым, только ему присущим стилем, чем неизменно привлекал представителей местной элиты. В нем регулярно устраивались свадьбы, благотворительные приемы и прочие мероприятия такого рода, на которых могли присутствовать лишь избранные. Декер нередко удивлялся поразительной способности людей делиться на касты и строго следить за тем, чтобы, не дай бог, кто-нибудь ненароком не нарушил установившуюся иерархию.

Клуб занимал участок земли площадью в двадцать пять акров. Все его строения скрывались за зелеными кронами деревьев. Когда автомобиль Декера свернул на длинную, тенистую подъездную аллею, лейтенант заметил на лужайках несколько садовников, ухаживающих за травой и многочисленными цветочными клумбами. Осень была не за горами, и они высаживали яркие, как драгоценные камешки, анютины глазки. Еще через несколько секунд Дикер увидел уютно расположившиеся в зелени здания — в архитектурном плане они были выдержаны в стиле поздней английской готики, но со свойственными современному Лос-Анджелесу усовершенствованиями: кирпич в них использовался лишь в качестве облицовки, поскольку во время землетрясений, как выяснилось, кирпичная кладка рассыпается от первого же серьезного толчка.

Здание клуба состояло из нескольких строений, почти никак не связанных между собой функционально — видимо, они были возведены в разное время. Цветное стекло, пересекающиеся наружные балки и островерхие крыши превращали весь ансамбль в некое подобие лондонского Тауэра, сооруженное на потеху туристам.

К тому времени, когда Декер подъехал к воротам, он успел прикончить свой ланч. Показав полицейский жетон, он объяснил одетым в униформу охранникам, что хочет поговорить с управляющим, но заранее о встрече не договаривался. Неожиданное появление лейтенанта нарушило их безмятежное, сонное блаженство. Охранники посовещались, почесали головы, несколько раз позвонили куда-то по телефону, после чего один из них наконец решился поднять шлагбаум и направил Декера к дежурному администратору.

Вместо того чтобы оставить машину на просторной стоянке, Декер вырулил на круговую подъездную аллею, ведущую к главному зданию, и, остановившись перед ним, попросил подошедшего человека из обслуги, чтобы его машину припарковали около входа. Ни слова не говоря, мужчина в красной униформе втиснул десятилетний, цвета зеленых морских водорослей «порше-волар» Декера между похожим на притаившегося хищника черным «ягуаром» и величественным коричневым «мерседесом».

Миновав двойную входную дверь, Декер прошел в двухэтажную ротонду с белым мраморным полом. Изнутри стены здания были до половины отделаны ореховыми панелями, а над панелями окрашены светлой, с кремовым оттенком краской. По периметру куполообразного потолка шла лепнина. Вокруг огромной хрустальной люстры лейтенант также заметил лепное украшение в виде медальона. Остальная часть купола была разрисована ангелами и херувимами, плавающими по бирюзовому небу верхом на белых, похожих на комья ваты облачках. Витая лестница, устланная мягким, персикового цвета ковром, вела на площадку второго этажа. Поднявшись по ней, Декер попал в короткий коридор, который вывел его в облицованное деревянными панелями помещение, по виду напоминавшее библиотеку или читальный зал. Осмотревшись, лейтенант подошел к расположенной справа стойке дежурного. За стеклянным окошечком сидела блондинка в очках, на вид ей можно было дать лет тридцать с небольшим. Открыв окошко, она улыбнулась.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Возможно. — Декер показал ей свой жетон. — Лейтенант Декер, полицейское управление Лос-Анджелеса. Кто сегодня дежурный администратор?