Противостояние - Никита Аверин Страница 18

Яков Шпренгер и Генрих Инститорис, «Молот ведьм»

Глухо лязгнула задвижка. На полсекунды мелькнула рожа тюремщика, демонстрирующего бдительность. Загремели засовы, но тяжеленная дубовая дверь, для крепости усиленная крест-накрест приклепанными полосами железа, отворяться не спешила.

– Святой отец…

– Хватит! Я не так уж стар, чтобы не справиться со связанным мальчишкой!

– Свя…

– Швальбе, заткнись!

Наконец, дверь распахнулась, пропуская в камеру кардинала Годэ. В освещенном коптящим факелом коридоре маячила раздосадованная физиономия капитана.

Годэ не стал подходить к нарам, на которых полусидел Карл. Кардинал облокотился на стену, не беспокоясь о чистоте облачения. Впрочем, священник был одет в неприметную рясу с чужого плеча, выделяющуюся на фоне любой другой разве что излишней потрепанностью. Годэ скрестил руки на груди, внимательно изучая по-прежнему молчащего Карла. Короткие рукава обнажили крупные кисти, с по-старчески выделяющимися узловатыми венами. И двумя перстнями. Один, издалека схожий с изящной копией Кольца Рыбака, был интересен, но привлекал внимания меньше. А вот второй…

Четыре миниатюрных узких темных камня, будто лучи, исходящие от округлого камня посредине. Серебряная оправа… Карл носил очень похожий! Нет, не полностью такой же, но определенно вышедший из рук одного мастера!

Свои! Неужели?! Вот это совпадение!

Карл невольно заерзал, пытаясь принять более удобное положение:

– А…

– Не беспокойся, мой нелюбезный брат! – кардинал перехватил взгляд, брошенный на дверь. – Швальбе послушный цепной пес. И беспрекословно выполняет любой приказ. И отвык удивляться чему-либо. Он не услышит ни слова, прозвучавшего здесь.

Карл молчал, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше…

– Молчишь? – Годэ улыбался. – А зря. Молчуны раскалываются быстрее, чем те, кто сыплет проклятиями с самого начала. Начнем с самого простого, откуда ты такой… – кардинал смерил презрительным взглядом избитого и грязного парня, – некрасивый?

– Из какого офиса тебя прислали, гнида? – Карл задал вопрос в лоб. – Париж? Берлин? Ведь по всему видно, что ты из Европы?

– Из Европы, да не совсем… – ехидно бросил Годэ, пропустивший мимо ушей оскорбление. Или решивший припомнить его позже.

– А, значит из славян! – приподнялся Карл. – Русский? Хотя нет, скорее всего поляк.

– Какое это имеет значение, Карл? Ни в нашей, ни в вашей корпорациях национальность никогда не имела значения. Из ваших слов несложно сделать простой вывод, – вслух начал рассуждать Годэ, – скорее всего, вы являетесь агентом «Хронос-2» совсем недавно. И вы не кадровый разведчик. Скорее всего, вы родом из этой эпохи и вас завербовал более опытный агент. Да, ваши любят использовать для полевых заданий людей из числа местных… – задумавшийся кардинал начал потихоньку прокручивать перстень. Карл мимолетно коснулся своего. Тут же дернуло болью в сломанном пальце.

Годэ заметил. Прищурился:

– По-хорошему, стоит снять с тебя эту игрушку. Но, думаю, если ее оставить, то будет еще веселее. Для того, чтобы ее активировать, необходимо с силой надавить на перстень в определенных точках. Легко сказать, но сложно сделать, когда все пальцы побывали в крепких объятиях жома [1]. Впрочем, как посмотрю, снимется она лишь топором. А проливать кровь без суда, особенно благородному… Ты же не простой рядовой?

– Оперативный агент парижского офиса, – не стал запираться Карл.

– Оля-ля! – лицо кардинала прямо-таки озарилось. – Я угадал, ты из местных! Тебя отправили выполнять задание в родной исторической и языковой для тебя среде, да? Ну что же, я был лучшего мнения об этом вашем начальстве, отправлять для коррекции такого мальчишку. Наверняка даже не удосужились объяснить суть твоего задания? Просто сказали – убей такого-то или помешай вот этому…

Карла передернуло. Мнимый кардинал был прав. Шесть лет назад Карла завербовали агенты «Хроноса», и с тех пор он выполнял для них различные поручения, о конечных целях которых он никогда не задумывался. Как-то в голову не приходило задавать подобные вопросы. Он был опьянен невероятными возможностями новых друзей из корпорации «Хронос», в первое время считая их кем-то наподобие ангелов. В том, что это обычные люди, чей технический прогресс позволил путешествовать во времени, он убедился во время своей стажировки в Париже. Но в том Париже был не 1202-й, а 2012 год. По окончании стажировки Карл вернулся в родной тринадцатый век и получал указания через своего вербовщика, дядю Зигфрида фон Алленштайна. И о том, что Годэ может быть агентом конкурирующей корпорации, Зигфрид племянника не предупредил.

От Годэ волнение парня не укрылось.

– Да, малыш, да! Я ненавижу тебя и всех подобных тебе! Вы надоедливые крысы, разносящие на своих хвостах заразу разложения! Вы постоянно ставите нам палки в колеса, даже не понимая, для чего вы это делаете! Вы думаете, что благодаря вам в Аушвице не сгорел миллион! Но они горели ради благой цели! Благодаря им спасли бы миллиарды!

Карл, наконец-то справившийся с потрясением от неожиданного поворота, делано хмыкнул. В страстной речи кардинала он не понял и половины. Но самое главное, как ему показалось, вычленить сумел:

– Навешали вам, значит, по всем фронтам?

Кардинал буквально взревел:

– Мелкий мальчишка! Я обещаю, нет, я клянусь могилами своих предков, что твоя смерть будет долгой! Надеешься на архиепископа?! Зря! Ты не нужен этому напыщенному ублюдку!

– Вы, Годэ, можете думать все, что вам угодно, – пожал плечами Карл. Прежний, мягко улыбающийся кардинал страшил гораздо больше нынешнего бесноватого психопата, брызгающего слюной. – Вот только, заруби себе на носу, всех не сожжете! Мы с вами всего лишь пешки, а значение имеют лишь Короли и Ферзи. Историю всегда можно переиграть.

Неожиданно лицо кардинала разгладилось. Он улыбнулся разошедшемуся Карлу:

– Время покажет, кого выберет Время.

Хлопнула дверь. Застучали засовы. Карл откинулся назад, облокотившись о холодную стену каменного мешка…

Где-то рядом шуршали крысы. Или мыши? По звуку не разобрать. Понятно, что кто-то мохнатый и с лысым хвостом. Но вот кто именно…

Впрочем, шуршащие не приближались, предпочитая заниматься своими загадочными делами, не пытаясь отгрызть кусок человечинки. И то хлеб. Кстати, о хлебе… Пожевать бы. А то как все началось, было не до этого. Да и потом про пленника предпочли забыть. Эх, круассан бы сейчас, с джемом, да под глоток ванильного капучино… И залпом сто граммов коньяка из пузатой рюмки… Против воли губы сами собой блямкнули. Тьфу, пропасть! Ты еще, агент, слюну по подбородку пусти. Может, местные за юродивого примут да побрезгуют руки марать?