Изысканный труп - Поппи З. Брайт Страница 18
Изысканный труп - Поппи З. Брайт читать онлайн бесплатно
Корешок переплета надавил Джею на промежность до боли. Он понял, что опять совершает промах, словно ночи не хватило, чтоб истощить его. Вверху прямой кишки, прямо над простатой, есть пространство, куда прекрасно помещается любое количество предметов...
Он выпрыгнул из кресла, поставил учебник обратно на тяжелую полку и вышел из библиотеки. Стояла тишина, если не считать редкого пьяного смеха гуляк, до сих пор бродивших по кварталу. По ночам Джей читал, смотрел видео или занимался своими счетами, ему нравилась математика за изумительную симметрию. Но то была необычная ночь. К нему пришел гость.
Нет, напомнил он себе, на сей раз не гость. Щенок.
Светящийся циферблат часов в коридоре показывал без десяти пять. Странные тени двигались, как привидения, за колючим рисунком алых обоев с проблеском золотистого. Джей вошел в гостиную – полет фантазии в стиле барокко: бархатная драпировка, атласные кисточки, резьба по темному дубу, гладкий, как патока, паркетный пол, покрытый огромным китайским ковром. В комнате преобладали малиновые, розовые и золотые тона; днем она напоминала позолоченную утробу.
Одну стену занимал камин из розового мрамора, украшенный декоративными малахитом, сердоликом и гагатом, – изысканная работа по камню. Правда, красоту эту затмил слой черной сажи, которая не оттиралась даже проволочной щеткой с отбеливателем.
Джей остановился, словно растерявшись, затем поднял со стола изящную фарфоровую плошку с ножками в форме когтей и выпил до дна мутный осадок. По спине, будто колотушки по ксилофону, побежали мурашки. В чае был коньяк и ЛСД. Джей потягивал этот действенный напиток всю ночь, с тех пор как привел домой щенка.
Парнишка из кафе "Дю Монд" покорно семенил следом, держа расстояние в несколько шагов, но достаточно близко, чтобы все туристы и проститутки с Джексон-сквер видели, кому принадлежит несравненное создание. Обычно Джей вел себя осторожней в отношении подобных вещей, но тут ему казалось, что за ним по собственной воле следует породистая борзая или иное дорогостоящее животное.
Породистая борзая. Вот потеха. Если Фидо и был собакой, то уличной дворняжкой с милой мордочкой, но грязной шерсткой. К счастью, его шерстка снималась. Как и ботинки, замаранная футболка, сто лет не стиранные джинсы, вонючие носки и неописуемое нижнее белье. Под всем этим Фидо подлежал чистке. Проволочная щетка и отбеливатель не справились с мраморным камином. Однако мальчики сделаны из более податливой материи.
Скользя по коридору, Джей заметил свое отражение в огромном зеркале в углу, тяжелая позолоченная рама казалась аппетитно-сочной от резных фруктов и цветов. Он был серебристо-белым призраком на волнах солнечной реки рассвета, нагая кожа светилась бледностью. Грудь и живот пересекали темные брызги высохшей крови – воздушные, как морская пена. Волосы стали от нее жесткими. Широко раскрытые глаза дико сверкали.
Он вошел в ванную. Свет играл по черно-белому кафелю, по нему же были разбросаны красные каракули и кляксы, словно горсть рубинов. Парнишка свернулся в ванне со связанными руками и ногами и туго натянутой веревкой вокруг тонких гладких ляжек, в глазах – блеск кислоты и ужас осознания. Тело вычищено, выскоблено до голых нервов. На самых острых частях тела – скулах, коленях, спереди бедра – просвечивают бело-голубые кости. От отбеливателя на оставшихся участках кожи появились химические ожоги. Член мокрый и бесформенный, будто пережеванная и выплюнутая пища. На животе виднелся надрез, стенки желудка вывернуты, из кишечника выглядывают пузыри.
Джей улыбнулся. Щенок улыбнулся в ответ. Еще бы, почти вся плоть вокруг рта была выжжена, и его улыбка являлась отверстием с белоснежными зубами на кровоточащих деснах. Джею показалось, что он недостаточно хорошо заботится о своем щенке. Несомненно, американское общество защиты животных вот-вот застучит в дверь.
Гуляки могут орать на улицах что угодно, но Французский квартал им не принадлежит. Завтра, через неделю, через год они сгинут, их пребывание здесь так же эфемерно, как волны позади корабля. А Джей останется. Это его квартал, его лунные ночные улицы, убогие аллеи и неоновые задворки, тихие дворики, окутанные листвой и тенью, огромная малиновая луна, которая висит над всем этим подобно пьяному оку. Квартал приносил подношения прямо к его дому, и он принимал их с благодарностью, с жадностью. Джея не раздражали крики гуляк за окном. У него свой праздник.
Приблизительно в это же время Тран беспомощно смотрел на пакет, полный ЛСД и сотенных бумажек, а Лукас Рэнсом проснулся под рев радиочасов в дешевом грязном мотеле в другой части Нового Орлеана. Он ударил по кнопке, вырубив радио, натянул на ключицы промокшее одеяло, почувствовал, как из глубины желудка поднимается тошнота, но подавил ее, сказал ей нет, прогнал силой воли. Этим утром он не мог позволить себе тошноту.
На мгновение Люк провалился в сон. Ему снился Тран, как обычно последние дни. Когда через десять минут опять раздался будильник, Люк проснулся со слезами на глазах. Звучал "Вкус меда".
– Вкус горше, чем вино, – подпел Люк, чтобы проснуться.
Голос прозвучал хрупко, как соленый крекер. В легких было ощущение, словно они превратились в губки, погруженные в формальдегид и вывешенные сохнуть на солнце. Нужно прийти в себя до эфира.
Шатаясь, он побрел в душ. Когда по ванной застучала ржавая вода, в стоке скрылся коричневый таракан. Люк вяло намылился, руки скользили по ребрам и тазовым костям, которые стали острее, чем месяц назад, даже чем две недели назад. Кроме приступов дрожи и противной белой плесени, давно покрывшей рот и глотку, он не подхватил никакой случайной заразы. Однако лимфатические узлы были увеличены уже год, количество эритроцитов в крови снижалось, судя по анализам, которые ему делали в клинике бесплатно раз в месяц, стул оставался регулярным, вес резко падал.
Даже когда Люк сидел на героине, он работал в Ассоциации молодых христиан, появляясь там несколько раз в неделю. Люк никогда не работал до изнеможения, но ему нравилось, когда мышцы становились натянутыми и сильными. Тогда он жил в предместье Мариньи, районе запущенных креольских домиков в двух шагах от Французского квартала. Ему нравилось лежать в лучах субтропического солнца на крыше своей квартиры, его кожа была даже темней, чем у Трана, редкие волосы на груди, животе и ногах выгорели до золотистого оттенка – светлей, чем на голове. Даже лобковая область стала на тон белей, и член обрел здоровый вид.
Люк держал себя в форме столь долго, сколько мог. А не мог он уже давно. Мышцы покинули крепкий скелет, сделав его болезненно угловатым и неуклюже костлявым. Одно из лекарств, что он вынужден был принимать, сделало Люка ужасно чувствительным к солнечному свету, и загар сменила сероватая белизна цвета сырой креветки. Все тело казалось зазубренным, мертвенно-бледным и одутловатым.
Последние дни все силы уходили на то, чтобы дойти до машины, припаркованной у мотеля, завести мотор со второй-третьей попытки и проехать тридцать миль до заболоченного рукава реки. Все же во имя радиопередач он мог преодолеть физическое истощение, а самое главное, знал Люк, – они помогали ему не сойти с ума.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments