Без пощады - Саймон Керник Страница 18

Все это было так странно, так ненормально, что я едва не расхохотался. Однако пульсирующие раны на лице и руке вернули меня к реальности. Сегодня меня пытались убить. Будто этого мало, двое моих знакомых умерли независимо друг от друга насильственной смертью. И создавалось впечатление, что на меня, на Кэйти или на нас обоих хотели свалить по крайней мере одно из этих убийств.

Я вдруг понял, что до недавнего времени не ценил жизнь, потому что она текла своим чередом, не встречая на пути никаких препятствий. У меня было двое милых, здоровых детей, красивая и добрая жена, хороший дом и прилично оплачиваемая работа, на которой не приходилось особенно надрываться. И все же я не мог вспомнить, когда в последний раз просыпался с ощущением полного счастья. Жизнь могла сложиться еще лучше — вот что грызло меня изнутри. Я мог бы зарабатывать больше, иметь больше свободного времени, быть стройнее, привлекательнее, популярнее у женщин… С другой стороны, мне никогда не приходило в голову, что жизнь могла бы сложиться намного хуже. И сейчас, когда я валялся на койке в тюремной камере, когда моя жена пропала, а мой дом ограблен, когда надо мной висело обвинение в преступлении, которого я не совершал, — я научился ценить свое счастье, но было уже слишком поздно…

В двери провернулся ключ. Я подскочил на койке, и от резкого движения в глазах на миг помутилось. В камеру вошел Дуглас Макфи, все с тем же потрепанным портфелем в руке и широкой улыбкой на круглом лице.

— У меня хорошие новости, Том, — прощебетал он, растянув слово «новости» едва ли не до бесконечности.

— Вы нашли Кэйти?

Чуть раньше я попросил Макфи позвонить ей на мобильный, и он неохотно согласился.

Улыбка исчезла. Он подошел к койке и встал в паре шагов от меня.

— Боюсь, что нет. Однако новость вас все равно обрадует. Полиция все-таки взялась за ум: вас отпускают под залог. Возможно, вас снова захотят допросить, потому в ближайшее время из страны не уезжайте. И еще, вы обязаны сообщить в полицию, если ваша жена выйдет на связь. Если она невиновна — а так оно, несомненно, и есть, — то ей надо прийти в полицию и снять с себя всякие подозрения.

— Сколько сейчас времени? — спросил я, устав уже защищать Кэйти. Похоже, он не удосужился позвонить ей. Пижон чертов.

Адвокат посмотрел на часы и сказал, что без пяти восемь.

Итак, куда мне сейчас отправиться? Где искать Кэйти, я не знал. Дети остались у тещи, а домой вообще лучше не соваться. Да, не сказать, что выбор велик… Надо бы выпить рюмочку. Или даже две. Ничто так не помогает пережить трудные времена, как алкоголь.

Я встал с койки и двинулся вслед за Макфи. Пройдя несколько коридоров, мы оказались в вестибюле. Это было небольшое и ничем не примечательное помещение с многочисленными плакатами на стенах; те в красках расписывали неприятные последствия, грозившие потенциальным правонарушителям. Вдоль одной из стен шел ряд перегородок из бронированного стекла, за которыми полиция оформляла своих клиентов. Возле стойки топтались новоприбывшие — двое подростков с крысиными мордочками в стандартной униформе малолетних преступников: большие кроссовки, мешковатые джинсы, толстовки с капюшонами. Их регистрацией занимался тот же сержант. На лицах подростков застыло скучающе-нагловатое выражение, и никаких признаков страха они не выказывали — не то что я три часа назад.

По ту сторону стекла появился молодой коп и указал мне на другое окошко. Там он оформил мне освобождение под залог. Где-то на заднем плане надрывался телефон; отвечать на него никто не спешил.

Я подтвердил подписью, что все изъятое при аресте имущество получил назад и претензий не имею.

— Благодарим вас за сотрудничество, сэр, — сказал коп, да с таким энтузиазмом, что я подумал, а не ляпнет ли он сейчас что-нибудь в духе «Мы ведь теперь друзья, да?». К счастью, до этого не дошло.

Я пробурчал что-то в ответ и спросил, может ли кто-нибудь подвезти меня до университета — у меня там осталась машина.

— Боюсь, сегодня у нас маловато людей, сэр. Если хотите, вызовем вам такси.

Старая поговорка о том, что когда тебе нужен коп, его днем с огнем не сыщешь, работала как часы.

— Не надо. Как-нибудь пешком дойду.

Я сгреб свои вещи, включил мобильник и направился к выходу. За мной по пятам следовал Дуглас Макфи. Когда мы вышли на крыльцо, он протянул мне визитку и попросил позвонить, если меня снова вызовут на допрос.

— Я бы вас подбросил, но…

— Но?..

— Дома ждут. Грэм приготовил сегодня особенное блюдо — испек морского леща в каменной соли, а университет мне не по пути. До скорого, мистер Мерон!

С этими словами он дружески похлопал меня по плечу и засеменил по ступенькам. Таким отверженным я себя еще никогда не чувствовал.

Спустившись по лестнице, я зашагал к выезду со стоянки, представляя, как Макфи и Грэм уплетают в своем уютном гнездышке огромную рыбищу. Почему-то Макфи мое воображение увидело в паре ботиночек типа сабо и поношенной домашней куртке.

Похоже, одним алкоголем тут не обойтись — придется купить и пачку сигарет. Первую за десять лет… Настроение от замешательства и ужаса качнулось в сторону пофигизма. Но едва я дошел до ворот, как кто-то выкрикнул мое имя. Обернувшись, я увидел Макфи; тот стоял возле своей машины и махал мне рукой — и совсем не потому, что передумал и решил подвезти меня (а то и угостить рыбкой): из дверей участка выбежали двое копов, явно направляясь ко мне.

Подумав, что они наконец-то разыскали Кэйти, я двинулся им навстречу, когда в голове промелькнула другая мысль. А вдруг тот, кто хочет подставить меня и Кэйти, подкинул полиции еще какие-нибудь улики и у копов появилась отличная возможность завершить то, чего они добивались несколько часов, — предъявить мне обоснованное обвинение в убийстве, к которому я не имел отношения?

Полисмены были еще довольно далеко от меня, и я принял внезапное решение.

Бежать!

Я развернулся и кинулся через открытые ворота на улицу, заполненную вечерними толпами. Закат медленно перетекал в ночь, что было мне весьма кстати. Я бежал не оглядываясь: и так ясно, что за мной погоня. Кучка молодых парней возле паба заулюлюкала, когда я с топаньем пронесся мимо, расталкивая прохожих. Потом я резко свернул и бросился через дорогу. Взвизгнули тормоза, но на этот раз, слава Богу, меня не зацепило. Я побежал дальше, метнулся в один переулок, в другой — и очутился в богатом жилом районе, застроенном белыми домами в георгианском стиле. Легкие горели, порезы саднили, каждый уголок моего тела просил о пощаде. Отвратительный день…

Пробежав еще две-три сотни ярдов, я позволил себе сбавить скорость и оглянуться. Улица позади меня была пуста. Задыхаясь, я привалился к невысокой садовой стене. В доме за стеной две пары средних лет сидели за ужином. Мужчина разливал по бокалам красное вино, весело над чем-то смеясь. Смеялись и другие — беспечно, как дети. Я стоял всего в пяти ярдах от них, но они в мою сторону и не смотрели.