Чёрная вдова - Светлана Логинова Страница 18

…Джейн встретила Ивику чуть холодно, но доброжелательно:

— Не бери в голову то, что я сгоряча наговорила тебе. Ревность иногда может затмить мозги даже такой женщине, как я. Но мужики не стоят наших страданий, уж поверь мне. И Томас в том числе. Сегодня он выбрал меня, завтра — тебя, через месяц — найдет третью. Ты наверняка гадаешь, откуда я узнала о вашей интрижке? Да от него, дорогая ты моя, — не моргнув глазом, соврала Джейн. — И о беременности твоей он мне тоже сказал потом, после тебя. А ты-то, наивная, думала, что он святой? Ведь правда думала, признайся? Вероятно, и планы строила относительно будущей жизни, мечтала куда-нибудь уехать с ним, например в Майами? Ладно, чего там душу рвать… У меня к тебе деловое предложение. Ты наверняка знаешь, что я не могу иметь детей, поэтому подумай о том, чтобы отдать своего малыша после его рождения нам с Томасом. Это лучше, чем обрекать его на нищенское существование. Ты будешь его няней до тех пор, пока он — или она — не станет взрослым. А там уж вам с ребенком решать, станете ли вы друзьями… И жалованье я тебе дам хорошее. Все это возможно, но при одном условии: ты никогда не скажешь ребенку, что он у меня приемный и что настоящая мать ты.

Джейн помолчала, давая Ивике время переварить улышанное. А затем ласковым голосом продолжила:

— У малыша или малышки в таком случае будут и отец, и мать. И любящая няня. Ты будешь обеспечена до конца моих дней, и если со мной что-нибудь случится, то ты сможешь официально усыновить ребенка. И, разумеется, признаться, что ты — его мать. Не думаю, что Томас будет против этого. Мы подпишем с тобой нотариальный договор, но при одном условии — никаких близких отношений с моим мужем у тебя быть не должно.

Про себя Джейн подумала: «Как бы не так! Как только родишь, сразу выставлю тебя из дома. У меня будет муж и ребенок, которого ты выносишь мне, а потом — прощай. Иметь в своем доме бомбу замедленного действия и ожидать, что в любой момент она может сработать, мне ни к чему». Джейн понимала, что Ивика никогда не оставит надежду увести Томаса.

Хозяйка виллы отвернулась к окну и взяла с приоконного столика старой работы, великолепно инкрустированного перламутром, пачку сигарет:

— Я вот что решила, — продолжила она после глубокой затяжки. — Ты будешь продолжать работать у меня, но гораздо меньше, чем раньше, потому что завтра ко мне придет новая горничная, а вчера я уже взяла на работу повара-китайца. — И, увидев на лице Ивики удивление, добавила: — Приличного. По рекомендации. Сейчас познакомлю тебя с ним.

Они вышли из кабинета и миновали анфиладу комнат. Затем спустились по тропинке, выложенной искусственным плитняком, вглубь небольшого чудесного парка, окружавшего виллу с трех сторон, и вошли в крытую беседку, в которой Джейн летом любила встречать гостей. Здесь всегда витал тонкий аромат цветов, было прохладно и укромно. Даже звук машин, изредка нарушающих днем тишину этого фешенебельного района, не долетал до беседки.

Ивика вошла в беседку вслед за Джейн. Небольшой, накрытый желтой скатертью стол был сервирован для завтрака так, как это любила Джейн, — глубокие чайные чашки синего цвета, ветчина и сыр крупными ломтиками, сливочное масло, вареные яйца. Никакого тебе апельсинового сока и сухих тостов или хлопьев с молоком, как привыкли американцы. Ивика уже в который раз отметила про себя, что когда в доме Джейн нет гостей, она сервирует стол так, как, вероятно, это делала ее мать.

Около столика стоял молодой, на удивление высокий китаец с довольно правильными чертами лица. Ничего себе, поразилась Ивика, где ж она нашла такого? Прямо картинка. Парень и впрямь был красив. Вероятно, в его жилах, помимо китайской крови, текла и европейская, придававшая его лицу утонченность и аристократизм. Цвет кожи и волос, а также миндалевидный разрез темно-карих глаз выдавал в нем полукровку, но овал лица и прямой изящный нос явно достались ему от белых предков.

— Лян, — на английском обратилась к нему Джейн. — Ивика — моя хорошая знакомая. Она тоже будет работать у меня. Надеюсь, вы подружитесь. А пока, дружочек мой, налей нам чая и можешь идти в дом. Мы пробудем здесь не менее получаса.

Лян совершенно бесстрастным взглядом скользнул по Ивике и улыбнулся, давая понять, что он готов подружиться в пределах владений Джейн с любым, с кем прикажет хозяйка.

Пока они завтракали, Джейн, с аппетитом поглощая один за другим куски свежей ветчины, продолжала излагать Ивике свои планы относительно нее:

— Насчет моего предложения по поводу ребенка ты подумай, ответишь позже. Мне еще с Томасом надо об этом поговорить, но мне кажется, это самый лучший вариант из всех возможных. А сейчас о насущном. У меня есть и второе предложение. Я могу взять тебя второй горничной, только для уборки комнат. Будешь приходить к нам по пятницам на три-четыре часа. Мои требования ты знаешь — они необременительны, потому что ни маленьких детей, ни животных в доме нет. Тебе все здесь знакомо… Плата сохранится на прежнем уровне — двести долларов в неделю, а забот, как видишь, станет на порядок меньше. Потому что напрягаться в твоем положении вредно. Ты должна спокойно выносить ребенка.

И мягко усмехнулась, видя в глазах Ивики непонимание.

— Да ладно тебе… Я же знаю, что работу найти не так-то просто, а жить как-то надо. Сама была в такой шкуре когда-то, — с легкостью солгала Джейн. — А ты тем более из Эстонии, как и Томас. — И, положив ей на запясье руку, добавила: — Своим помогать надо…

В этот же вечер Джейн поведала о своих планах по поводу ребенка Томасу. Он пожал плечами:

— Поступай, как знаешь. Только не донимай меня своей ревностью. Мне это порядком надоело.