И унесет тебя ветер - Жан-Марк Сувира Страница 17

В тот же день.

Есть человек не хотел или почти не хотел. Желал он только одного: выбраться из Шестого округа — места, где он совершил три убийства. Медленно, бесцельно катил он по улицам Парижа. На волне ФИП покачивался кул-джаз — Стэн Гетц с тенор-саксофоном. В машине звучала приглушенная босанова, через открытые окна перегонялся горячий воздух. Человек, убаюканный музыкой, отдался на волю разреженного движения обычной парижской летней ночи. Опомнился он рядом с площадью Нации. Он не помнил, где и как ехал все это время, словно машина катилась сама, на автопилоте. На этой неделе он убил еще трех людей, был к этому, так сказать, принужден, дело было для него закрыто, и никаких чувств он не испытывал.

Неприметный бар, освещенный белесым неоновым светом, всего несколько посетителей в нем, стоянка напротив привлекли человека. Он почувствовал легкую тревогу. Головная боль возобновлялась, и он без колебаний выпил таблетку тегретола, еще один анальгетик и допил воду из бутылки. С удивлением обнаружил у себя смятую пачку с последней сигаретой и зажигалку. О них он совсем забыл. Подумав, вспомнил, что купил эти сигареты и зажигалку несколько месяцев назад возле Понтуаза. В конце первой пьесы в трех действиях. С удовольствием закурил, медленно втягивая дым, будто запах табака возвращал его к тем крикам и собственной жестокости.

Человек курил стоя, прислонившись к своей машине, глядя в пространство. Он в подробностях видел места, где убивал женщин, — около Понтуаза и в Париже. Докурив сигарету, он раздавил вместе с ней и воспоминания: дальше думать об этом не желал. Дверцы и окна в машине оставил открытыми, зная, что на такую старомодную развалюху никто не покусится.

Чемодан в багажнике и заперт хорошо — он проверил это раза три. Там компьютер с подключенным внешним жестким диском, два выключенных мобильных телефона, блокноты и большая сумка с тетрадками и парой безделушек, взятых у последней жертвы.

Тщательно проверил кабину — не оставил ничего. На плечо набросил черный рюкзачок, где лежали латексные перчатки, резиновая купальная шапочка, неиспользованные осколки зеркала, пачка листков бумаги, вскрытая упаковка презервативов, шариковая ручка и обрывок капроновой веревки — все, что у него оставалось и больше не понадобится. Теперь от этого надо избавляться. Подумав, решил положить туда еще оба мобильника и выкинуть все в Сену. Он знал: нет ничего хуже мобильника, если полиции нужно установить твое местонахождение. Компьютер с жестким диском оставил на потом: сначала хотел посмотреть, что там есть.

Усевшись в баре за столик, стал разглядывать публику. Клиенты томились, сомлев от дикой жары и до последнего момента оттягивая возвращение домой.

«И я почти так же», — подумал он.

Погрузившись в раздумья, он не видел и не слышал подошедшего официанта. Только когда тот повысил голос, человек очнулся. Заказал пол-литра пива и сандвич.

Пиво он выпил залпом и тотчас заказал еще. От сандвича ему чуть не стало плохо: «резиновый» хлеб с куском заветренной ветчины, растаявшего масла и высохших корнишонов. Официант поставил ему вазочку арахиса, он к ней не притронулся.

Осушив третье пиво, человек, облокотившись на стол, оглядел бар. Обстановка — чистые семидесятые годы: геометрическая оранжево-коричневая роспись, несколько больших мутных зеркал, вделанных в стены, отражали тоску одиноких посетителей. Когда официант принес четвертое пиво, человек заметил, что у того красные пальцы и грязные ногти. У него подступило к горлу. Прежде чем поднести новый бокал к губам, он его тщательно вытер. С бокалами с пятого по восьмой он поступил так же.

Из-за пива человеку понадобилось в туалет. Лестница находилась у самой стойки. За ней лежала огромная немецкая овчарка. В лучшие времена она, должно быть, внушала уважение, а теперь все время только спала на подстилке из опилок рядом с миской с водой.

От запаха хлорки из грязного туалета человека затошнило. Писсуары, полные окурков, где непрерывно бежала вода, вызвали отвращение. От всей этой нечистоты, от сильной вони, смешавшейся с пропитавшим его трупным запахом, его повело. Он решил не пользоваться туалетом и не спеша поднялся обратно. На пару секунд задержался у телефонного автомата, где лежала растрепанная телефонная книга с вырванными страницами и оборванной обложкой: подумал было, не позвонить ли на ФИП. Но тут же отказался от этой мысли. Если позовут дикторшу, он наверняка не сможет с ней разговаривать, а о том, что его могут в очередной раз отфутболить, думать не хотелось.

Он не решился сразу уйти, тяжело присел за столик и заказал еще два пива. Оставив на столике под пустым бокалом сорок евро — две бумажки по двадцать, — человек нетвердой походкой вышел из бара. Он сел за руль и, хорошо понимая, что пьян, осторожно поехал в сторону своей квартирки в Девятом округе.

На Будапештской улице в этот раз припарковаться было решительно негде. Он несколько раз объехал квартал и наконец нашел место в сотне метров от дома на улице Монсе. С трудом вылез из «форда». Глаза слипались, мысли мутились, а приглушенная, притаившаяся головная боль хоть и не спешила явиться во всей красе, но и не шла на убыль. Человек пошел, придерживаясь за машины. Очень было нужно помочиться: сил держаться не оставалось. На улице было темно. Он пристроился между двумя пикапами и позволил себе не спеша облегчиться. Мимо медленно проехала машина. Он услышал, как она остановилась чуть-чуть подальше, потом дала задний ход. Ярко-синяя мигалка осветила улицу. Человек все понял не глядя. Он застегнулся, скинул рюкзачок с плеча и незаметно пихнул его ногой под пикап.

Хлопнула дверца, и раздался громкий голос:

— Будьте любезны медленно повернуться к нам, мы должны установить вашу личность.

Фонарь в глаза ослепил его. Он подошел, подняв руки, чтобы заслонить глаза от резкого света.

— Удостоверение личности, будьте любезны.

Человек послушался и облокотился на пикап, чтобы не показать, что пьян. Полицейский опустил фонарик, читая документ, а другой щупал карманы задержанного. Человек не сопротивлялся, только думал: «Куда же я дел полицейское удостоверение? Не надо мне пить, даже по такому случаю».