Отстегните ремни - Катерина Кириченко Страница 17

— Максим.

— Значит, Максим… Ладно. Напиши мне, пожалуйста, подробное письмо, как вернешься домой. Обещаешь?

— Угу.

Мне внезапно захотелось побыстрее уйти. Я тоже не была удовлетворена тем, как прошел наш разговор. Чмокнув папу в щеку, вышла в коридор. Оглянулась. Папа стоял у двери и провожал меня умными, всепонимающими и от этого еще более грустными глазами.

На душе стало тяжело, но я отвлекла себя мыслями, что скоро опять увижу Макса, и пошла ловить хачиков, чтобы успеть домой к семи. На улице уже громыхал гром, резкие порывы ветра швыряли в глаза пыль с мостовых и гоняли по школьному двору оброненную кем-то газету, и, глянув на затянутое низкими грозовыми тучами небо, я поняла, что до ожидавшего Москву жуткого ливня остались считанные минуты. Успею поймать машину? На лицо мне упали первые крупные капли. Нет, пожалуй, уже не успею. Бай-бай все-таки, мои белые кеды…

* * *

Макс опять заехал за мной домой. Это было немного странно и непривычно: зачем делать такие петли по городу, если можно назначить встречу сразу в ресторане? Но было в этом и что-то приятное, он, кажется, за мной ухаживал. Или в Москве просто так принято? Я не знала, как и что сейчас делается в Москве на тему ухаживаний и свиданий, а поэтому не могла быть уверена в своей трактовке Максовского поведения и чувствовала себя очень неопытной, как в семнадцать лет. По голландским правилам, если тебя забирают на машине из дома, то нравишься ты, видать, уже очень. Нравиться ему мне очень хотелось.

Я провела непростые полчаса над своим чемоданом, выбирая, что бы сегодня надеть. Первый наш поход в ресторан оставил у меня впечатление, что одеться слишком нарядно в Москве невозможно. В Голландии все было наоборот, всегда была опасность оказаться overdressed. Я немножко поразмышляла, должна ли я на российской территории вести себя по местным правилам или считаться с ними мне вовсе необязательно. Но, вспомнив неприятный осадок, возникший у меня утром, когда я поняла, что школьный охранник искренне принимает меня за старшеклассницу, решила все-таки не рисковать и соблюсти московские условности, а именно — одеться подороже и поприличнее.

«Подороже и поприличнее» через полчаса примерок, трех выкуренных сигарет и бокала вина вылилось в шоколадного цвета шелковые турецкие шаровары на завязках и тунику с голыми плечами и спиной. На ногах — (вот черт, наверное, придется все-таки помучиться) высокие каблуки.

Максу результаты моих невероятных стараний, кажется, понравились, по крайней мере, когда я села в машину, он прицокнул на грузинский лад языком и расплылся в улыбке:

— Вах-вах-вах! Солнышко, ты выглядишь просто потрясающе!

Я присмотрелась к Максу. Похоже, что его вчерашнее молчаливое настроение полностью улетучилось. Черные его глаза блестели, темные волосы чуть растрепаны, выглядел он веселым, и хотя под глазами я разглядела следы усталости, в целом он был ужасно хорош. Никаких цепочек, браслетов, кулонов или перстней — одет изящно и просто, белая льняная рубашка, чуть больше, чем надо, расстегнутая на загорелой груди, и синие джинсы, ничего лишнего.

— А я начинаю в Москве стараться, — улыбнулась я в ответ.

— Я тоже. Вот собрался сегодня заехать за тобой на мотоцикле по приколу, да дождь помешал… — мобильник Макса заиграл мелодией Эннио Морриконе. — Блин, достанут же, погоди минутку, солнышко, — бросил он мне и гаркнул в трубку: — Я! — И потом после паузы, резким, изменившимся голосом: — Этот кегель конкретно мутит! Ты с губером договорился? Вот и ху… — оглянулся на меня и осекся, — делай, короче, че договорились. Ты доки подготовил? Шли и не ссы, — покосился на меня еще раз. — Что значит не наш тендер? А чей? Давай-давай, узнай у Дмитрича и засылай доки. Наш тендер будет, чей же еще? И больничка наша будет к июлю, я же сказал. Чао.

Повесил трубку и пожаловался:

— Ни черта не могут по-нормальному чтоб сделать! Одни накладки. Так о чем мы тут? Да, на мотике тебя хотел покатать, да дождь не в тему пошел. Голодная?

Я кивнула.

От его резкой телефонной интонации и упоминания слов типа «губер» и «тендер» я почему-то притихла. Машина мягко тронулась, я расположилась удобнее и закурила, порадовавшись про себя, что дождь избавил меня от радости ехать сейчас на «мотике».

Макс вел по-кошачьи, откинувшись далеко назад на спинке сиденья, одной вытянутой рукой слегка придерживал руль, ехал не быстро и плавно, не как хачики, и от него исходили уверенность и благополучие.

Опять заиграла музыка его мобильного.

— Да, — сказал Макс на этот раз совсем другим тоном. — Светлана Васильевна, дорогая, вы мне второй раз уже файлы отправляете, которые у меня на мобильнике не открываются. Пожалуйста, отправьте снова в другом формате. Я все посмотрю и обязательно подпишу завтра. У Саши с утра в офисе получите копии… До свидания… да… и вам… вам также непременно всего хорошего.

Ну воспитанный такой приличный мальчик из хорошей семьи. Да, подумалось, русский бизнес требует от человека умения общаться во всех жанрах.

Макс прервал мои мысли, посчитав, наверное, что должен мне какие-то объяснения:

— Мы тут с Сашей, моим партнером, решили еще пару новых больничек построить. То, что у нас уже есть — это, конечно, замечательно, но новые тоже не помешают, да? — он подмигнул. Настроение у него и правда было сегодня отличное. — Вот к июлю, наверное, начинаем строиться, к сожалению, обе опять не в Москве. Мне в связи с этим приходится много ездить по стране, так что как ты смотришь на то, чтоб я взял тебя с собой? С гостиницей вопрос решим.

Мысли завертелись в моей голове каруселью. Что значит с гостиницей вопрос решим? В смысле, что у меня будет свой номер? Зачем мне с ним ездить? Он что, надолго уезжает? Я чувствовала себя комфортно с Максом только на расстоянии, когда же он оказывался в непосредственной близости, то умудрялся парой фраз, интонацией и своим сумасшедшим пристальным взглядом моментально выбить из меня всю уверенность в себе и запутать все мои мысли и планы.

— У меня вообще-то обратный билет через две недели, — попыталась я внести ясность в мои планы.

Макс даже удивился:

— Ну и что? Какой такой шашлык-машлык? На когда он у тебя?

Я порылась в сумочке и вытащила сложенный вдвое и уже изрядно помявшийся билет.

— Осталось двенадцать дней.

— Можно мне посмотреть?

Не дожидаясь ответа, Макс взял у меня билет и небрежным жестом выкинул его в окошко. Вывернувшись назад, я в полном шоке пронаблюдала, как, покрутившись в воздушном потоке, билет спланировал прямо в лужу, где был тотчас раздавлен проехавшей машиной.

— Ты что сделал?! — выдохнула я в ужасе.

— Ай! Упал, — весело хохотнул Макс. — На когда, значит, ты говоришь, у тебя был билет?

— Впереди двенадцать дней, — сказала я растерянно. — Зачем ты так сделал? Он же денег стоил.