Отнять всё - Джейн Лителл Страница 17

Я наблюдала за ее квартирой несколько дней. У няни, видимо, что-то случилось: она вдруг изменила свои привычки. По-прежнему возит Билли на прогулку, только теперь в противоположную сторону.

Сегодня я дождалась, пока она уйдет. Поднялась на третий этаж, зашла в квартиру и двинулась прямиком в кабинет Маркуса. Мне нравится быть среди его вещей, его книг, его чертежей. Там я словно становлюсь ближе к нему. Я разглядывала книги и вдруг заметила старый фотоальбом, принадлежавший его деду, Билли Хартману – фоторепортеру и коммунисту. Я взяла его, уселась на полу и стала разглядывать снимки.

Билли Хартман всю жизнь проработал фотографом в газете «Хельсингин саномат». Своей работой он гордился и много лет лучшие фотографии вклеивал в этот альбом.

Маркус очень любил деда. Помню, как он разъярился, когда родители поместили деда в дом престарелых, потому что у него была болезнь Альцгеймера. Маркус тогда с ними серьезно поссорился. По его мнению, деда следовало оставить дома, в знакомой обстановке. А дом престарелых был за много миль от привычных для деда мест. Маркус тогда еще учился, и ему приходилось тратить много времени на дорогу, но он регулярно его навещал. Иногда и я с ним ездила. Помню один из первых наших визитов. Маркус взял с собой альбом деда. Мы сидели на станции, ждали поезда.

– Что это у тебя?

– Вот люди! Сослали его в такое место и даже альбом с собой не дали.

– А что там?

– Вся его жизнь…

* * *

В детстве Маркус часто просил деда посмотреть вместе с ним альбом и рассказать историю каждой фотографии. Благодаря своей работе Билли Хартман знал обо всех новостях – пароходных авариях, политических сборищах, забастовках. Одна фотография произвела на Маркуса особенно сильное впечатление.

Сейчас я смотрела на нее. На земле лежит, вытянувшись, молодой человек. Из его головы течет кровь, расплываясь темным пятном. Глаза у него открыты, во взгляде боль и удивление. На верхней губе след от сбритых усов. Одна рука подвернута под бок. Другая вытянута, и пальцы ее согнуты, словно парень хочет кого-то подозвать. Он в джинсах и синей рабочей куртке. Тут же лежит разбитый грузовой контейнер, рядом – выпавшие из него железки.

– Очень сильное фото, – сказала я.

– Когда это случилось, дед был в доках. Его послали снимать какую-то торговую делегацию. Он пришел заранее, ходил, выбирал место для съемки. Дед любил говорить: «Время, потраченное на разведку, всегда окупится». И он увидел, как упал контейнер и ударил парня по голове. Он был свидетелем того, как парень умирал и дергался. И решил непременно его снять.

– Ужасное происшествие.

– Технику безопасности не соблюдали. В том доке вечно что-то случалось. Деду об этом рассказал один из рабочих, тоже коммунист.

Эта фотография послужила толчком к борьбе за улучшение охраны труда в доках. Дед Маркуса старался не зря.

Когда мы добрались, Маркус пошел вперед и отыскал деда; старик отдыхал на скамейке под деревьями. В тот раз у него случилось просветление, и он очень обрадовался внуку – и альбому. Билли Хартман был убежденным коммунистом. При наших следующих встречах он часто повторял: «От каждого – по способности, каждому – по потребности, иначе никак. Сами еще убедитесь».

А вот она, я уверена, ничего этого не знает. Понятия не имеет, какой человек Маркус и что ему нужно. Я вспомнила о том мужчине, которого видела в окне детской с Билли на руках. Положив альбом точно так, как он лежал, я пошла в кабинет Кэти. Проверила все ящики в письменном столе. Чего только там не валялось. Старые дискеты, использованные чековые книжки… а в самом нижнем я обнаружила стопку фотографий. Среди них нашла и то, что искала. Он был лишь на нескольких фото. Стоял в каком-то саду, обнаженный по пояс, загорелый. Ее любовник… Эту фотографию я положила Маркусу на самую середину стола. Там у него ничего лишнего, и он ее сразу увидит.