Завет Христа - Ульрих Хефнер Страница 17

— Мы обнаружили след заноса, — ответил полицейский. — Предположили, что он хотел избежать столкновения с животным и при этом потерял контроль над машиной. Когда по ночам теплеет, там часто переходят дорогу косули, чтобы пастись на соседней пашне.

— Свидетелей нет?

— Никто не видел аварии, — развел руками полицейский. — Возможно, она произошла около полуночи.

— Как вы установили это время? — спросил Буковски.

Полицейский полистал следственное дело.

— Священник ехал с собрания в Шонгау. Он встречался там с членами местной общины, чтобы обсудить проведение праздника в церкви в Висе. Обсуждение закончилось около половины двенадцатого. Оттуда он поехал прямо домой. Дорога заняла бы примерно двадцать пять минут. Председатель приходского совета проводил его к машине и видел, как он уехал.

Буковски подвинул к себе географическую карту.

— Я одного не понимаю, — заявил он, — почему священник поехал через Пайтинг, а не по дороге из Фюссена, которая ведет прямо в Штайнгаден? Ведь так было бы намного быстрее.

Полицейский в форме пожал плечами.

— Наверное, у него были на то причины.

— Проводилось ли вскрытие?

Полицейский услужливо кивнул.

— Судебный медик его осмотрел. Диагноз — черепно-мозговая травма. Это совпадает с тем, что нам удалось установить. Он влетел в дерево сбоку и, наверное, врезался черепом в какой-нибудь сук.

— Что значит «осмотрел»? — уточнил Буковски. — Проводилось вскрытие или не проводилось?

Старший комиссар замялся.

— Признаков насилия не имелось, а повреждения типичны при таких авариях. Ведь от удара боком нет достаточной защиты, да и машина была совсем не новая. Довольно старый «опель» без защиты от бокового удара и без надувных подушек безопасности.

— Я хочу знать, проводилось ли вскрытие? — настойчиво повторил Буковски.

— Скажем так, тщательный осмотр трупа, — уклончиво ответил полицейский. — Так принято, если нет повода сомневаться в причине смерти. Прокуратура в курсе. Это позволяет избегать ненужных издержек, а наш судмедэксперт — опытный специалист.

— То есть священник мог получить повреждения иным образом, — пробормотал Буковски.

— Это была авария, тут нет никаких сомнений, — повторил полицейский. — Священник висел на ремне безопасности. У нас в лесистых районах такие аварии случаются часто. Внезапно в свете фар появляется косуля, пугает водителя, и тот пытается уклониться от столкновения с животным. При этом он теряет управление и уходит в занос. Священнику просто не повезло, что он резко свернул налево и врезался в дерево. Сверни он в другую сторону, вообще ничего бы не произошло, кроме небольшого повреждения кузова.

— Я так понимаю, при этом можно подумать, что у священника в такой ситуации появился помощник свыше, — ответил Буковски. — Где я могу найти судмедэксперта, который осматривал тело?

Полицейский вытаращил глаза.

— Дело закрыто, — заметил он.

— Для вас, может, и закрыто, коллега, — возразил Буковски. — Но позвольте мне самому решать, когда закрывать свое дело. А я забираю ваше дело себе — вы ведь наверняка не имеете ничего против, или я должен поговорить с вашим начальником?

Глаза старшего комиссара полиции снова расширились. На одно короткое мгновение в них вспыхнуло упрямство, но в конце концов полицейский в форме нервно сглотнул и подвинул дело своему коллеге.

Буковски встал.

— Вы не могли бы отвезти меня на вокзал? — спросил он.

— На вокзал? — озадаченно переспросил полицейский.

— Моя коллега оставила меня здесь. Ей нужна была машина, поэтому я еду в Мюнхен поездом.

— Я прикажу отвезти вас, — ответил полицейский наигранно приветливо.

Иерусалим, раскопки у дороги на Иерихон…

Наконец настало время приподнять надгробную плиту. Она казалась прочной и не имела никаких трещин. Но нельзя было исключать, что известняковая плита приблизительно в два метра длиной, около метра шириной и порядка десяти сантиметров толщиной может разбиться при малейшем нажиме. Джонатан Хоук убедил нетерпеливого Хаима Рафуля принять все меры, чтобы сохранить плиту в целости. На грузовике все было готово к тому, чтобы осторожно положить артефакт: там лежали мягкие одеяла, плиты из полистирола и воздушные подушки. Аарон Шиллинг держал пульт дистанционного управления системой подъемных блоков и ждал условного знака от Джины Андреотти.

Когда надгробную плиту слегка приподняли в первый раз, чтобы подсунуть под нее стальную сетку, связанную с талями подъемного устройства, Джонатан Хоук смог бросить беглый взгляд в нутро саркофага. В луче фонарика тускло сверкнул металл, но щель примерно в три сантиметра позволила только предположить, что находится в гробу. Отдающий плесенью запах ударил профессору в нос, прежде чем он успел выпрямиться.

Оба рабочих, которые укрепили стальную сетку на крюке, еще раз критически осмотрели соединительные тросы и кивнули Джине. Шум генератора перекричать было невозможно. Джина подняла руку, давая знак, что фиксация закончена. Аарон двинул маленький желтый рычаг, и надгробная плита стала подниматься, как в киносъемке — сантиметр за сантиметром. Напряженные взгляды были прикованы к саркофагу, который через несколько секунд раскроет свою тысячелетнюю тайну. Один из помощников направил на саркофаг луч прожектора.

— Нет, это не может быть правдой, — пробормотал Хаим Рафуль, но его реплику заглушил громкий рокот генератора.

В гробу лежал рыцарь. Темная высохшая кожа почти не отличалась по цвету от проржавевшего железного оружия. Руки рыцаря были сложены на груди. Виднелись кираса, ножные латы и кольчуга, на голове — шлем с забралом, из-под которого свисали длинные желтоватые волосы. У его правой руки лежало лезвие меча, деревянная рукоять которого, похоже, не пережила столетия. Слева располагался глиняный сосуд, похожий на длинную узкую амфору Он начинался у колен рыцаря и заканчивался у его головы.

— Просто фантастика! — громко воскликнула Джина.

Джонатан Хоук кивнул и бросил критический взгляд на надгробную плиту, которая парила над гробом на высоте около двух метров и уже преодолела верхний край могилы.

Дальше все пошло как по маслу: Аарон подвел стрелу прямо к кузову грузовика, где четыре помощника приняли каменную плиту и выровняли таким образом, чтобы она легла на свое мягкое ложе.

В открытом склепе воцарилось изумленное молчание. Аарон выключил генератор. Спустившись по лестнице в могилу, он встал рядом с Томом.

— Это непостижимо, — тихо произнес Аарон, чтобы не нарушать благоговейный настрой. — Он не истлел, он остался человеком.

Том кивнул.

— Теплый и соленый воздух внутри высушил и мумифицировал его тело.