Обитель зла - Сабина Тислер Страница 17

– Куда вы ее увозите?

– В патологоанатомический институт в Ареццо, – ответил Нери. – На вскрытие. Мы пока не знаем, что здесь могло произойти. Мы обследуем ее и, я уверен, получим важную информацию.

– Я смогу еще увидеть ее? Я должен так много сказать ей. Я не могу просто так отпустить ее… – У Романо сорвался голос.

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказал Нери, на которого этот человек произвел трогательное впечатление, хотя он и знал, что следует остерегаться таких чувств. Слишком много убийц оказывались великолепными лжецами и еще лучшими актерами.

– Где мы можем спокойно поговорить? – спросил Нери.

– Не здесь. Здесь я не выдержу.

– Я понимаю.

– Я хочу домой. Я нужен детям.

– Хорошо, – сказал Нери. – Не возражаете, если я провожу вас? Я поеду за вами в своей машине.

– Как хотите.

Конечно, Романо был против, но он знал, что не сможет долго избегать разговора с комиссаром.

Они отправились не через лес, поскольку машина Нери не была внедорожником, а выбрали гораздо более длинный путь через Ченнину и Амбру. Когда они приехали в Монтефиеру, дом выглядел вымершим. Эльзы и Терезы нигде не было видно, Эди тоже не показывался на глаза.

Романо пригласил комиссара в свою квартиру.

Нери осмотрелся, уселся в кресло и поблагодарил за стакан воды, который Романо поставил перед ним. Какое-то время он, потирая руки, рассматривал сидящего напротив Романо, как будто не знал, что сказать.

– Синьор Симонетти, – начал он подчеркнуто спокойным голосом, – вашу жену сегодня ночью убили. Мы пока не знаем точного времени смерти. Вы можете сказать, где провели вчерашний вечер и ночь?

Романо кивнул.

– Я работал в траттории. Последние посетители ушли только в половине первого. Молодая пара, я их ни разу здесь не видел… Это туристы, но я не знаю, где они живут.

– Это мы узнаем. А потом?

– Потом я пошел в нашу квартиру. Эди был в своей комнате и спал, а Эльза больше не живет с нами.

– Вы посмотрели, дома ли Эди, когда поднялись из траттории наверх?

– Нет. Все было тихо, и я не хотел будить его. Он спит очень чутко. Иногда достаточно открыть дверь, чтобы он испугался и проснулся.

– А почему вы так уверены, что он был в постели?

– Проклятье, а где же он должен быть? У него нет друга, нет подруги, и он еще никогда не ночевал вне дома. Кроме того, он инвалид.

– Что значит «инвалид»?

– Ему семнадцать, но его умственное развитие на уровне пятилетнего ребенка.

Нери кивнул, но Романо видел, что абсолютно не убедил его.

– А ваша дочь Эльза? Может быть, она приехала домой и была в своей комнате? – продолжал докапываться Нери.

Романо решительно покачал головой.

– Нет. Она с подругой уехала на неделю на термальные воды в Сатурнию.

– Ваши жена и дочь хорошо понимали друг друга?

Романо помедлил.

– В некоторой степени.

– Что это значит?

– Ничего не значит. Время от времени они расходились во взглядах. Эльза еще очень молода и любит поспорить с матерью. Вот и все.

– Сколько ей лет?

– Двадцать один год.

– Хм… – Нери что-то записал.

Романо разозлился на себя за то, что просто не сказал, будто мать и дочь прекрасно понимали друг друга. Это было глупостью. Теперь Нери наверняка за это ухватится.

Нери, наоборот, решил пока оставить эту тему. Однако на его лице появилась скептическая улыбка, и Романо понял, что комиссар не удовлетворен его ответом.

– А у вас были сердечные отношения с дочерью? – подчеркнуто дружелюбно спросил Нери.

– С моей приемной дочерью? Да. Я не родной ее отец, но мы понимаем друг друга очень хорошо.

– А кто ее родной отец?

– Немец. Он умер.

– Ага.

Эта тема была для Нери исчерпана, и он снова принялся за вчерашний вечер.

– А что вы делали потом?

– Я включил телевизор и сделал громкость потише, чтобы Эди не проснулся. Чтобы быстрее заснуть, я всегда выпиваю один-два стакана красного вина. Я открыл бутылку, а в половине второго поговорил с Сарой по телефону.

– Откуда вы знаете, что было половина второго? Вы посмотрели на часы?

– Да. Я смотрел американский триллер, и там как раз был перерыв на рекламу, которую я терпеть не могу. Я посмотрел на часы, чтобы узнать, сколько еще будет идти фильм.

– А часто бывает, что вы среди ночи говорите с женой по телефону?

– Не часто, но периодически.

– О чем вы с ней говорили?

– Ни о чем конкретно. Она сказала, что утром приедет домой, чтобы приготовить Эди завтрак. А потом мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Нери записывал ключевые слова карандашом в маленьком блокноте в клеточку. Для человека, который пару минут назад целовал труп своей жены, Романо казался ему на удивление спокойным и собранным.

– Что, собственно, ваша жена делала в лесу? В одиноко стоящем доме без телевизора и других удобств?

– Она рисовала. Картинки для детей. Сара иллюстрировала детские книги, а для этого ей нужно было место. И время от времени – просто покой.

Романо посмотрел прямо в глаза Нери. Похоже, он был горд, что дает жене такую свободу.

– И вас не смущало, что ваша жена предпочитает уединение? – ни с того ни с сего спросил Нери и подумал, что развелся бы, если бы его жена выставляла подобные требования.

– Нет, – ответил Романо. – Она была необыкновенной женщиной, и у нее были необыкновенные идеи. Если бы она не была такой необыкновенной, я бы ее так не любил.

Нери поперхнулся и, как ему показалось, покраснел.

– Понимаю, – пробормотал он. – А что вы делали после того, как поговорили с женой по телефону?

– Ничего. Я улегся в постель и спал до утра. До тех пор, пока мой отчим не начал кричать.

– Это кто-нибудь может подтвердить?

– Я думаю, нет, – вздохнул Романо. – Разве у кого-то есть человек, который наблюдает, как он спит?

Нери чувствовал, насколько сильно этот разговор его утомил. Ситуация была для него пока что непонятной. Он не мог поставить себя на место этих людей, и ему трудно было следить за ходом их мыслей. Внезапно он почувствовал голод, и ему захотелось вегетарианской лазаньи, которую так великолепно готовила его жена Габриэлла. Ему захотелось чокнуться с ней бокалом красного вина в знак благодарности за хорошую еду и чтобы возникло ощущение, что все в порядке. Но ничего не было в порядке. Ничего. Абсолютно ничего. И это его угнетало.