Призрак - Роберт Харрис Страница 17

— Да, — уклончиво ответил я. — Амелия говорила, что он очень расстроен смертью Майка.

— Хм! Она так сказала? Не понимаю, когда миссис Блай успела стать экспертом по эмоциональному состоянию моего супруга!

Если бы Рут зашипела и выпустила когти, она и тогда не выразила бы своих чувств более ясно и полно.

— Гибель Майка действительно ухудшила ситуацию, но началось все не с нее. Реальной проблемой является потеря власти. Если человек теряет былой статус, он переживает это год за годом. А вокруг с экранов и газет на нас льют грязь за совершенные им или несовершенные поступки. Адам не может освободиться от прошлого, понимаете? Он не может двигаться дальше.

Она беспомощно указала рукой на море, песок и дюны.

— Он застрял. Мы оба здесь застряли.

По пути домой она взяла меня под руку и с усмешкой сказала:

— Бедняжка! Вы, наверное, начинаете гадать, во что вас втянули?

* * *

Когда мы вернулись в особняк, там царило оживление. У входа стоял темно-зеленый лимузин «Ягуар» с вашингтонскими номерами. Позади него был припаркован черный минивэн с затемненными стеклами. Открыв дверь, я услышал несколько телефонных звонков, звучавших одновременно. В холле у столика охраны сидел добродушный седой мужчина, одетый в дешевый коричневый костюм. Он пил чай и беседовал с одним из полицейских. Увидев Рут Лэнг, незнакомец вскочил на ноги. Я заметил, что тут все немного побаивались ее.

— Добрый вечер, мэм.

— Привет, Джефф. Как там в Нью-Йорке?

— Чертов хаос. Как на Пикадилли в час пик.

Он говорил с хитроватым лондонским акцентом.

— Я даже подумал, что не успею вернуться вовремя.

Взглянув на меня, Рут пояснила:

— Когда Адам сойдет с самолета, его должна ожидать машина. Такие здесь правила.

Пока она выпутывалась из плаща, в холле появилась Амелия. Между ее изящным плечом и скульптурным подбородком был зажат мобильный телефон. Проворные пальцы застегивали «молнию» на папке с документами.

— Да все отлично. Я передам ему ваши слова.

Она небрежно кивнула Рут и продолжила беседу по телефону.

— В четверг он будет в Чикаго…

Посмотрев на Джеффа, она постучала пальцем по циферблату часов на тонком запястье.

— Я тут подумала и решила съездить в аэропорт, — сказала Рут, вновь натягивая на себя плащ. — Амелия может остаться здесь: полировать свои ногти или что-нибудь еще.

Она повернулась ко мне и добавила:

— Почему бы и вам не съездить? Ему не терпится встретиться с вами.

Один — ноль в пользу супруги, констатировал я. Однако счет не удержался! В лучших традициях британских госслужащих Амелия оттолкнулась от канатов ринга и нанесла ответный удар.

— Тогда я поеду в машине сопровождения, — с улыбкой сказала она, сложив мобильный телефон. — Там я тоже смогу позаботиться о своих ногтях.

Джефф открыл для Рут одну из задних дверей «Ягуара». Я обошел машину с другой стороны и едва не сломал пальцы, дернув за тугую рукоятку. Когда я устроился на кожаном сиденье, дверь с газообразным шипением закрылась за мной.

— Она бронированная, сэр, — сообщил мне Джефф, глядя в зеркало заднего вида. — Весит две с половиной тонны. Но она может идти на сотне миль в час со всеми четырьмя простреленными шинами.

— Кончай, Джефф, — полушутливо проворчала Рут, когда мы тронулись с места. — Он не хочет слушать эту дребедень.

— Окна в дюйм толщиной, и они не открываются. Так что лучше не пробуйте. Салон защищен от химической и биологической атаки. Запас кислорода рассчитан на час. Вы только представьте, сэр! В данный момент вы находитесь в самом безопасном месте на Земле. Такого в вашей жизни еще не было и, возможно, никогда не будет!

Рут рассмеялась и брезгливо поморщилась.

— Большие мальчики со своими игрушками!

Внешний мир казался немым и далеким. Лесная дорога плавно скользила впереди, как резиновая лента. Наверное, так чувствуешь себя в утробе матери, подумал я. Чудесное ощущение полной безопасности. Мы переехали мертвого скунса, и большая машина даже не дрогнула.

— Нервничаете? — спросила Рут.

— Нет. С какой стати? Или мне следует нервничать?

— Ну, что вы! Адам самый любезный мужчина, которого я когда-либо встречала. Мой принц Очарование!

Рут снова издала гортанный грубоватый смех.

— О господи! — глядя в окно, прошептала она. — Я так радуюсь, когда выезжаю из этого леса. Как будто живу в заколдованной чаще.

Я посмотрел через плечо на минивэн, который следовал сразу за нами. Насколько комфортным и соблазнительным был такой уровень существования. Я уже начинал привыкать к нему. Наверное, отказ от привычных привилегий походил на горе ребенка, которого бросила любимая мамочка. Хотя благодаря войне с террором у Лэнга эти привилегии останутся навсегда. Их не отнимут у него. Он никогда не будет стоять в очереди на автобусной остановке и даже никогда не сядет сам за руль. Его будут холить и держать в закрытом коконе, как царя Николая Романова перед началом революции.

Мы выехали из леса на главную трассу, свернули налево, затем почти тут же сделали правый поворот и оказались рядом с оградой, за которой виднелся аэродром. Я с изумлением смотрел на большую взлетно-посадочную полосу.

— Мы уже приехали?

— Летом Марти обычно покидает свой офис на Манхэттене в четыре часа дня, — сказала Рут, — а к шести часам он появляется на местном пляже.

— Похоже, он имеет личный самолет, — догадливо заметил я.

— А как же иначе! Личный реактивный самолет.

Под ее насмешливым взглядом я почувствовал себя провинциалом, который во время званого ужина взял нож для рыбы и намазал им масло на рогалик. А как же иначе! Личный реактивный самолет. Вы не можете владеть особняком за тридцать миллионов долларов и добираться до него на автобусе.

Затем в небе появился корпоративный «Гольфстрим», который выпал из облаков и низко пронесся над мрачными соснами. Джефф нажал на газ, и через минуту мы подкатили к небольшому аэровокзалу. Прозвучала канонада хлопавших дверей, и наша группа зашагала к зданию: я, Рут, Амелия, Джефф и один из офицеров охраны. В зале нас ожидал патрульный полицейский из участка Эдгартауна. За его спиной я увидел на стене поблекшую фотографию Билла и Хиллари Клинтон. Толпа людей приветствовала их во время какого-то президентского отпуска.

Частный реактивный самолет вырулил с посадочной полосы на площадку перед аэровокзалом. На темно-синем корпусе рядом с пассажирской дверью виднелась золотистая надпись: «Хэллингтон». Это воздушное судно было крупнее обычных корпоративных самолетов. Оно имело высокий хвост и шесть иллюминаторов с каждой стороны. «Гольфстрим» подъехал ближе, остановился, и, когда его двигатели умолкли, над пустым аэродромом воцарилась невероятно звонкая тишина.