Секрет брата Бога - Грег Лумис Страница 17

— Вряд ли тебе это удастся.

Таков уж был оптимизм Герт.

Впрочем, Лэнг, не дожидаясь ее ответа, уже полз по-пластунски через комнату по усеянному острыми щепками и осколками полу.

— А чем еще прикажешь защищаться? Ложкой?

Последние пару футов Лэнг преодолел, уже стоя на ногах. Рывком распахнув дверь шкафа, он выхватил оттуда дробовик и едва успел вставить в стволы по патрону, как изрешеченная автоматными пулями дверь распахнулась.

Одним движением он извернулся и припал на колено, застонав от боли, которая от резкого движения пронзила все его тело.

В дверном проеме он видел лишь смутно вырисовывавшийся на черном фоне силуэт в камуфляжном костюме, с белым лицом и с оружием в руках.

Лэнг нажал на спусковой крючок. Силуэт покачнулся, а Лэнг тут же выстрелил из второго ствола. Два почти слившихся выстрела прогремели в тесном помещении так, что у Лэнга зазвенело в ушах. Глаза тут же защипало от дыма кордита.

Дверной проем опустел. Перекошенная дверь с громким скрипом качалась на единственной уцелевшей петле.

Лэнг вытащил стреляные гильзы, загнал в стволы новые патроны и, хрустя мусором, захромал к Герт и Манфреду.

И тут за дверью и окнами внезапно заиграло оранжевыми языками пляшущее пламя.

Можно было без лишних раздумий предсказать, что сейчас произойдет. «Коктейль Молотова» — бутылка с бензином, горлышко которой заткнуто тряпкой-фитилем, пропитанной тем же бензином. Когда бутылка с горящим фитилем разбивается, все, что находится поблизости, сразу же охватывает яростный огонь. Шестьдесят лет назад русские партизаны вполне успешно применяли это оружие против немецких танков.

А хижина горит много лучше любого танка.

Лэнг оглянулся по сторонам. Он не знал, что делать.

VII

Округ Ламар, Джорджия

Пятнадцатью минутами ранее

Ларри Хендерсон считал себя фермером, каким был и его отец, и отец его отца.

В дедулины дни здесь выращивали хлопок. Но, вернувшись с Первой мировой войны, дедуля узнал, что из-за нашествия хлопкового долгоносика и того, что в Техасе научились выращивать длинноволокнистый индийский хлопок, остался не у дел. Он пытался заняться выращиванием арахиса, сои и даже персиков, но ему удавалось лишь кое-как сводить концы с концами, и то в первую очередь благодаря правительственным субсидиям.

Потом БОЛЬШИЕ КОРПОРАЦИИ (Ларри всегда, хоть вслух, хоть мысленно, произносил эти слова так, будто они состояли из одних только заглавных букв) принялись тысячами акров скупать земли, на которых ничего не выращивали, и вскоре к ним перешла основная часть земель округа. Тогда и старая песня о том, что «кто-то не пашет, не сеет, а тех, кто их кормит, мир вовсе не ценит», обрела новый смысл.

К тому времени, когда папаша вошел в возраст, дедуля успел приспособиться к новой жизни. Они выращивали кукурузу. Добрую, сладкую кукурузу, которую питал ручей, протекавший неподалеку от дома. А потом, выгнав галлон-другой, папаша всегда говорил, что лучшего «чистого» не найти во всей центральной Джорджии, а если покупатели припозднятся, то можно будет назвать его и выдержанным.

Папаша продавал столько самогона, что мог без труда позволить себе каждые два года менять подержанный «Форд», на котором еженедельно ездил в Барнсвилль, Хокинсвилль и всякие другие «вилли», где у народа никогда не иссякала тяга к старой доброй «белой молнии», как называли напиток папашиного производства.

Ну а когда папашины дни подошли к концу, власть содружества баптистских проповедников и бутлегеров тоже заметно пошла на убыль, и в округе появилось спиртное. Люди перестали брать самогонку и стали покупать бурбон, водку и скотч. Виски, разрешенное правительством, с запечатанной пробкой. Кукурузный бизнес умер, как когда-то хлопковый, и нужно было выкручиваться по-новому.

Тогда-то Ларри и узнал о марихуане, дьявольской траве с пятипалыми листьями, за которую некоторые знающие люди из Атланты платили хорошие деньги.

Ручей поил это растение так же старательно, как и кукурузу. Зато оно требовало вполовину меньше забот. Росло себе и росло, как сорняк, которым и являлось.

Впрочем, забот с коноплей тоже было много, только совсем иного рода. Во времена дедули и папаши местный шериф постоянно ошивался вокруг, особенно когда подходило время выборов. Конечно, он не забывал за день, за два пустить слушок о том, куда собирается, так что люди успевали спрятать все, что нужно, в лесу и никто не страдал от этих рейдов. Впрочем, он пару раз арестовывал папашу, но сразу же отпускал. Ну и что из того? Попасть в тюрьму за изготовление хорошего виски вовсе не зазорно, а никаких законов, достойных назваться этим словом, папаша не нарушал.

Но с марихуаной было другое дело. Из-за нее случались серьезные неприятности.

Ларри продавал свои урожаи оптовым торговцам из Атланты. Их большим сверкающим автомобилям не хватало разве что табличек, которые сообщали бы, чем их хозяева зарабатывают на жизнь. Ему никогда не удавалось посмотреть им в глаза, потому что они ни днем ни ночью не снимали больших черных очков. А как можно вести дела, если не видишь глаз партнера?

До Ларри доходили слухи, что эти люди кого-то убивали из-за нескольких унций зелья. Он надеялся, что это всего лишь слухи, но что-то внутри подсказывало, что это не так.

А могли нагрянуть и чертовы ищейки из Управления по борьбе с наркотиками. Нагрянуть и устроить черт знает что. Ведь подстрелили же эти малахольные молодые Маккракены из-под Мейкона федерального агента. И сами себе, как говорится, накидали дерьма на вентилятор. Федералы застрелили одного из Маккракенов и конфисковали их ферму. И как, спрашивается, люди смогут жить честно, если власти у них землю отбирают? Никак не смогут, факт. Вот и Маккракены повадились с тех пор ездить по соседним фермам и воровать там марихуану. Случалось, что и весь урожай снимали. А кто из-за этого может пострадать, их нисколько не заботило.

Ларри не считал Маккракенов виноватыми, а вот федералам не следовало соваться в дела, которые должны решать местные власти, как это было в папашино время.

Но, как бы там ни было, Ларри именно из-за Маккракенов всегда держал под рукой заряженный старый папашин помповый «ремингтон» двенадцатого калибра. Со ствола давно уже стерлось воронение, а цевье столько раз передергивали, что оно болталось и, казалось, вот-вот отвалится. Но канал ствола не имел ни единой раковины и сверкал так же, как в тот день, когда ружье привезли из магазина «Сирс» в Барнсвилль, а затвор благодаря постоянной чистке действовал как новый.

Нынче ночью у Ларри появился повод порадоваться тому, что он хорошо заботится об оружии.

Мать смотрела свои реалити-шоу через спутниковую «тарелку» (народу в этих местах обитало немного, так что кабель прокладывать не стали). Он в кухне возился с неисправным карбюратором одного из своих маленьких тракторов и дегустировал по капельке «чистое», которое продолжал понемногу гнать для себя, когда откуда-то из-за лесной полосы, тянувшейся вдоль ручья, раздалась адская пальба. Выстрел-другой по ночам можно было услышать не так уж редко — обычно это значило, что кто-то вышел с фонарем и ружьем убить оленя, чтобы пополнить запасы мяса. Но то, что происходило сейчас, больше напоминало войну.