Архонт - Дмитрий Видинеев Страница 17

По пути в парк он думал, что некая сила попытается сорвать его миссию. Как? Найдёт способ. Или нет. Мысли насчёт тайной силы, которая на одной стороне с врагами – пропойцами, были мутными, но они довольно эффективно насыщали кровь адреналином. Павел и предположить не мог, что чувство опасности может быть таким возбуждающе приятным. Но главное, он сейчас ощущал себя полной противоположностью своих родителей.

Осенний парк, окутанный утренними сумерками. Логово алкашей. Павел надел кожаные перчатки, вынул из сумки бутылки и пластиковые стаканчики, и поставил их на стол.

Три бутылки с ядовитым спиртом. Глядя на них, Павел мысленно произнёс: «Они все сдохнут! Все!» и осознал, что почти счастлив. Вчера он опасался, что его в последний момент одолеют сомнения, угрызения, страх, но их не было и в помине. Никакого психологического отторжения. Полная уверенность в правильности своих действий. Павел гордился собой.

Ну а теперь оставалось дождаться врагов королевы. Он дошёл до парковой аллеи и, поёживаясь от утренней свежести, уселся на скамейку. Отсюда был виден стол с бутылками.

Время тянулось медленно. Павел то и дело поднимался, принимался расхаживать вдоль скамьи. Он понимал, что испытывать волнение в такой ситуации нормально для обычного человека, но непозволительно для ассасина, а потому дал себе зарок научиться выжидать, терпеть, чтобы на следующей миссии быть более хладнокровным. Многому ещё предстояло научиться. Служить королеве – дело непростое.

Но вот показались и они. Два мужика и одна тётка. Согбенные фигуры, опухшие лица. Алкаши шли так, словно их сил только и хватало на то, чтобы ноги переставлять. Они доковыляли до стола и вид трёх бутылок с пойлом вдохнул в них жизнь. Пропойцы загомонили, заулыбались.

Павел поднялся со скамьи, вынул из кармана и включил телефон, а затем, тяжело дыша от переизбытка эмоций, приблизился к логову врагов и встал за стволом тополя. То, что они его заметят, он не опасался – им сейчас было не до взглядов по сторонам, всё их внимание приковал халявный алкоголь.

Один из мужчин судорожно открутил крышку, разлил пойло по стаканчикам. Выпили дружно, с жадностью, после чего блаженно заулыбались, будто неожиданно обрели счастье. Женщина тут же разлила ещё по одной.

Снимая эту попойку на телефон, Павел чётко осознал, что точка невозврата пройдена. Странное ощущение, словно в одночасье стал взрослей, матёрей. Это был жестокий, но, тем не менее, исключительный жизненный опыт. Он чувствовал полную власть над этими тремя бедолагами. Кто они для него? Всего лишь ничтожные юниты, которым он вынес смертный приговор. Безымянные, бездушные, убогие юниты. В компьютерных играх он таких уничтожил миллионы. Испытывать к ним жалость? Да никогда! Ассасины не знают жалости!

А вот и ещё один утренний пропойца. Издалека увидев, что его товарищи вовсю бухают, он примчался к столу чуть ли не вприпрыжку. Вторую бутылку осушили столь же быстро, как и первую. Один из участников пьянки, основательно захмелев, принялся что-то оживлённо, но неразборчиво рассказывать. Остальные, слушая его, громко смеялись. Они, словно бы явились в своё логово абсолютно больными людьми, но теперь вдруг излечились, преобразились. Продолжая снимать всё на телефон, Павел даже усомнился в летальных свойствах содержимого бутылок. Ему пришло в голову, что годы беспробудных пьянок сделали этих людей невосприимчивыми к ядам. Возможно ли такое? Неужели миссия сорвалась?

Но его опасения оказались напрасными, момент истины всё же наступил: один из алкашей упёрся руками в стол, что-то забормотал и завалился на землю. Двое собутыльников попытались его поднять, но и у них подкосились ноги. Они беспомощно ворочались среди палой листвы, а женщина, которая к удивлению Павла оказалась более стойкой, некоторое время глядела на них равнодушно, затем громко выругалась, налила себе ещё пойла и залпом осушила стаканчик.

Павел был в восторге. Он наслаждался остротой момента так же, как эти алкаши до этого наслаждались халявной выпивкой. Его даже затрясло от возбуждения, лицо раскраснелось. Он не замечал ничего вокруг, весь мир для него сузился до небольшого участка парка, на котором ворочались в листве отравленные враги. Они подыхали, и это сделал он! Он! Человек, на деле доказавший, что отличается от кроликов-родителей.

Женщина попыталась сесть на скамейку, но соскользнула и рухнула на землю. Вязаная шапка слетела с её головы, обнажив сальные с проседью волосы. Один из алкашей дёрнулся и изрыгнул из себя сгусток желчи на собственную куртку. Затем дёрнулся ещё раз, издал тихий стон и затих. Женщина приподнялась на локтях, заторможено повернула голову вправо, влево, и вдруг её взгляд словно какая-то сила притянула к стоявшему за тополем Павлу. Губы алкоголички шевелились, по подбородку стекала пенистая слюна.

Павел оцепенел, затаив дыхание. Ему почудилось, что на него сейчас глядит сама смерть. Эти глаза… они были жуткими. Мутная пелена в них растворилась, уступив место космической тьме. Внутренний голос жалобно пропищал, что такого не может быть, это просто воображение разыгралось. Воображение? Павел сомневался. И почему он не мог оторвать взгляд от этих глаз? Почему не мог отвернуться? Его бросило в жар, в висках заломило, разумом овладела паника.

Губы пожилой алкоголички скривились, образовав жуткую улыбку, в чертах лица появилось что-то звериное, дикое. Женщина напряглась, тяжело задышала и выкрикнула хриплый нервным голосом:

– Стая ждёт тебя, мешок с костями! Ты наш!

Некоторое время она глядела на Павла исподлобья, а потом распласталась на земле, вытянув в разные стороны руки, и больше не шевелилась.

Откуда-то донёсся собачий вой. Павел встрепенулся и едва не обмочился. Он сглотнул скопившуюся во рту слюну, рассеянно поглядел на телефон, и только сейчас сообразил, что всё это время не прекращал снимать. Его мутило, в животе образовалась тяжесть, а мир вокруг стал каким-то смазанным в своих серых тонах. Сейчас парк казался Павлу невероятно мрачным, словно это и не городской парк вовсе, а территория мира мёртвых.

Он вытер со лба испарину и поковылял прочь от логова алкашей. На быстрый шаг не было сил, глаза страшной женщины словно вытянули всю энергию. Добравшись до аллеи, Павел заметил неподалёку пожилого мужчину и крупную дворнягу. Собака, вскидывая голову, тоскливо выла, а мужчина глядел на неё с удивлением, будто впервые слышал вой своего питомца.

Следуя к своему дому, Павел мысленно твердил, что предсмертная трансформация женщины ему померещилась. И её странные слова: «Стая ждёт тебя…» тоже были злой шуткой разума.

Весь день он думал о том, что не мешало бы посмотреть запись на телефоне. Но не решался. А вечером, после мучительной внутренней борьбы, взял да удалил видеосвидетельство своего преступления. И сразу стало легче. Он в тысячный раз сказал себе, что сверхъестественный эпизод в парке – плод воображения, и теперь это внушение прозвучало в голове более уверенно. Если Агате понадобились месяцы, чтобы убедить себя, что в смерти Колюни нет ничего мистического, то Павлу хватило десяток часов. Его настроение значительно улучшилось, даже аппетит пробудился.