Чужие сны - Дарья Сойфер Страница 17

– Значит, это была ты… все это время… – Привычным жестом он запускает в волосы пятерню и вздыхает, оглядывая свою телесную оболочку.

– В смысле?

– Знаешь это чувство, как будто кто-то наблюдает за тобой? Черт, я думал, что рехнулся! Как в детстве – не хотел оставаться один. Я проверял снова и снова. Объяснял себе, что это обычная паранойя. Но ложился спать – и чувствовал чье-то присутствие. Делал все, чтобы поменьше бывать дома, пил, но ничего не помогало. Прорву денег отдал психоаналитику. А это была спящая фанатка…

Он усаживается на собственные ноги – на ноги своего тела, если быть точной. Сутулится, а я даже не могу найти слов. Выходит, все это моя вина? Из-за одной влюбленной фанатки он стал таким? Все эти клубы, выпивка, дурь… И наконец, кома? Господи, ну почему я не могла просто писать письма в общий ящик и уклеивать стены плакатами?

– Прости… Я… я постараюсь не приходить больше. Врач дал мне таблетки, которые гасят сны, и…

– Да ладно, – отмахивается Крис. – Теперь уже все равно. Так я хотя бы не один…

Поднимает на меня взгляд, и в моей груди все сжимается от восторга. Эта улыбка, этот веселый прищур… За них я бы отдала все. Ах, если бы сны можно было записывать! Момент, когда хочется весь мир поставить на паузу.

– А вчера ты тоже была? Когда это случилось?

– Да, грязный мальчишка, была.

– То есть ты вообще не отворачиваешься? – Он тоже улыбается. Актер, который снимался в обнаженке, – что с него взять. Таким неведомо чувство стыда.

– Мои сны, смотрю на что хочу.

– И кто из нас двоих грязный?

Отлично! Со мной флиртует коматозный парень. Наверное, у меня лажа с самооценкой, но, черт возьми, это дико приятно.

– Знаешь, я плохо помню, что было дальше… – Крис становится серьезным. – Но отрубился сидя, это точно. А потом как-то съехал набок… И этот синяк на щеке… Врачи говорят, если бы я захлебнулся рвотой, было бы слишком поздно.

– Какой синяк? – На его идеальном лице нет никаких следов.

– Вон тот, – указывает он на свое лежащее тело.

Действительно, трубка и пластырь отчасти скрывают приличный такой фингал. Так неужели, когда я пыталась с разбегу ударить его, у меня получилось?

– Это ты? – Крис встает, подходит ко мне, лишая возможности шевельнуться.

– Не знаю… Я пыталась… Но это ведь невозможно, да? Я на другом континенте, я просто спала…

– Выходит, спасла меня?..

Истошный писк приборов спасает меня от ответа, пульс Криса подскакивает до ста двадцати трех. Вбегают медсестры, суетятся над телом, что-то командует врач, но я не могу разобрать слов. Есть только серые глаза, самые красивые, которые я когда-либо видела. И эти глаза смотрят на меня. Так близко, что от счастья хочется умереть.

Крис протягивает руку, хочет дотронуться. Будь я подключена к аппаратуре, он бы увидел те же сумасшедшие цифры. Мне хочется броситься на него, обнять так, чтобы он без слов понял все, что уже давно зреет у меня внутри. Но прикосновения нет, нет тепла, только легкий ветерок. Как будто на меня дунул котенок. Очертания Криса колеблются, белеют, только глаза все такие же яркие.

– Не уходи, – шепчет он.

– Это ты уходишь, Крис. – Как приятно и вместе с тем больно произносить его имя!

– Меня что-то тянет. – Он удивленно оборачивается на врачей, потом снова на меня. – Постой, как тебя зовут?

Его силуэт уже едва различим, еще чаще пищит аппарат, что-то вскрикивает медсестра.

– Наташа! – Я стараюсь перекрыть весь этот шум. – Наташа Орлова! Крис!..

– Крис! – Крик вышел таким громким, что заболела гортань.

Наташа не сразу осознала, что стены американской больницы сменились ее привычными обоями. Пульс и правда зашкаливал, но подобные пустяки не имели значения.

Трудно поверить в реальность собственных снов, да Наташа никогда и не увлекалась расшифровкой символов. Не верила в сонники и истории о ясновидцах и прорицателях, в астрологию и прочую собачью чушь. Фрейд – еще куда ни шло, научный подход оспорить трудно. Впрочем, Наташу не волновало, что именно она видит по ночам и почему. Главное, что ее это не беспокоило. И – что уж греха таить – приносило удовольствие. А с прошлым это связано, с травмами или с отношениями с отцом – по барабану.

Да, Фомин выдвигал какие-то теории. Но Наташа сводила разговоры о снах к минимуму. В конце концов, не за этим она обратилась к врачу. Посттравматический синдром, фобии – вот проблемы понасущнее. Однако теперь отбросить Криса, как девичью фантазию, не могла.

Что-то подсказывало: Наташа действительно была там, рядом с ним. И это рушило все прежние представления о реальности. Законы физики, о которых нудно талдычили в школе, теперь казались детскими сказками. Наташа верила, что переместилась на другой континент. Нет, не верила – знала. И просто так оставить это в себе не могла. Там, в больнице Лос-Анджелеса, умирает Крис Фарадэй. Или уже умер… Нет-нет-нет! Эту мысль Наташа была допустить не готова. Он балансирует на грани жизни и смерти, и если она однажды сумела его спасти, значит, сможет сделать это снова. Попытаться хотя бы. Втолкнуть астральное тело в физическое, поделиться силой – хоть что-то! Почему нет? Раз возможно через сны путешествовать в пространстве, то почему бы не попробовать и другие невероятные вещи?

Наташа должна была поговорить с кем-то. Немедленно! И вариантов особо не было – кроме Фомина. Пусть он и психиатр, но ведь у него большой опыт! Может, встречал такие случаи, может, хотя бы слышал о них и знает того, кто встречал.

Не заботясь о времени и о том, что забыла надеть левый протез, Наташа взялась за телефон.

– Позвонить. Владимир Степанович, – выдохнула она в микрофон.

Гудок. Гудок. Еще гудок. Да что ж такое? Фомин не подошел ни на седьмой, ни на десятый раз. Наташа нервно пометалась по комнате, позвонила снова, уже в скайпе, и, так ничего и не добившись, включила компьютер.

Ладно, допустим, Фомин куда-то уехал. В прошлый раз он предупреждал. Возможно, просто не взял с собой телефон. Он молчал в скайпе, в почте, во всех мессенджерах, которые только бывают. Как современный человек может настолько оторваться от мира!

Бесило все: от гудков и непрочитанных сообщений до слишком медленного компьютера. Наташу разрывало изнутри от переизбытка вопросов и новой информации.

Первым делом полезла в новости, в американские «желтые» порталы. Последние статьи были датированы вчерашним днем. Потом в блог Криса – ну а вдруг? Нет, пусто. Слабо успокаивало только одно: если бы он умер, об этом уже трезвонили бы повсюду. Просмотрела аккаунты близких друзей, родственников – и там ничего. Да что же там происходит, в этой больнице? Даже если бы Наташа поднатужилась и вспомнила, что за больница – кажется, на истории болезни был круглый логотип, – по телефону ей бы не ответили. Крис ведь не рядовой пациент, за ним наверняка следят журналисты, и врачи будут осторожны.