Смертельное наследство - Билл Видал Страница 16

Дик Суини вернулся в Нью-Йорк в воскресенье вечером после чрезвычайно утомительного путешествия.

Его самолет вылетел днем раньше из Сан-Хосе при очень хорошей погоде, но часом позже над северной Флоридой его начало болтать. Командир воздушного судна сказал, что это происходит из-за сильных ветров с Атлантики, и приказал пассажирам пристегнуться, а обслуживающему персоналу занять свои места и по салону не ходить. Когда же они начали снижение с высоты тридцать семь тысяч футов, на которой проходил полет, и вошли в облачность, тряска стала еще хуже. Кроме того, яркий солнечный свет закрыли густые слоистые облака, прорезаемые вспышками молний, следовавших одна за другой при полном отсутствии грома и монотонном жужжании двигателей.

Над Норфолком диспетчер, несмотря на протесты командира корабля, установил рейсу из Коста-Рики высоту в двадцать семь тысяч футов, на которой турбулентность давала о себе знать особенно сильно. Старшая стюардесса попросила пассажиров поставить спинки кресел прямо, покрепче пристегнуться ремнями безопасности и убрать выдвижные подносы и видеодисплеи.

На подлете к аэропорту Кеннеди тоже возникли проблемы. Погода оказалась хуже, чем прогнозировалось, поэтому диспетчеры увеличили расстояние между эшелонами и перераспределили поток авиатранспорта. Дальние рейсы, у которых подходило к концу горючее, получили приоритет, а борт Коста-Рики мог дожидаться своей очереди на посадку не менее часа. Капитан корабля по некотором размышлении решил внести изменения в полетный план. Спустя двадцать минут они совершили мягкую посадку в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон.

Суини испытывал сильную тошноту и вообще чувствовал себя довольно мерзко. Он основательно налегал на еду, когда они шли на большой высоте и в иллюминаторы заглядывало солнце. Кроме того, он потребил изрядное количество вина, от которого по телу разливалось приятное тепло, и представить себе не мог, что впереди их ждет буря. Все это время он размышлял о встрече со Шпеером. Адвокаты в первый раз общались лично, но Суини не потребовалось много времени, чтобы понять, что они разговаривают на одном языке. Хотя Суини занимался адвокатской деятельностью на четырнадцать лет дольше костариканца, а разница в возрасте у них была еще больше, они оба выбрали эту профессию для того, чтобы продвинуться в жизни и зарабатывать хорошие деньги, а не из-за стремления к справедливости и торжеству морали. Эти юристы использовали свои знания в правовой области, чтобы лучше защищать собственные интересы, и считали себя законниками, стоящими над законом.

Суини прошел на нетвердых ногах в здание терминала, где вся обстановка говорила о задержках рейсов и нарушенном расписании. Свободных кресел не было; те, кому мест не досталось, слонялись бесцельно по коридорам или разговаривали на повышенных тонах с представителями администрации. Суини позвонил своему помощнику, но не дозвонился. Тогда он набрал номер своей секретарши, объяснил, где находится, и не без облегчения выслушал ее ответ: за время его отсутствия не случилось ничего такого, что не могло бы подождать до понедельника. Суини перевел дух и проследовал к столику администратора, где, продемонстрировав билет первого класса, потребовал место для ночлега, каковое без каких-либо вопросов и получил. Ему предоставили без дополнительной оплаты номер в пятизвездочном отеле «Пибоди корт», а также лимузин, который должен был доставить его в гостиницу, а утром привезти в аэропорт.

Сунув пять долларов мальчишке-лифтеру, который помог ему занести в номер чемодан, и оставив багаж посреди комнаты, Суини разоблачился, небрежно повесил одежду на спинку кресла и стал размышлять, что лучше — сначала принять душ или сразу отправиться в постель. Потом его взгляд упал на мини-бар, где оказались две крохотные бутылочки виски «Чивас Ригал» и такие же две «Джек Дэниелс». Суини отнес все четыре емкости к постели и поставил на прикроватный столик. Откинув одеяло и слегка взбив подушки, он опустился наконец на просторную кровать и с блаженным вздохом вытянулся на ней.

Открутив крышку с первой бутылочки и даже не озаботившись вылить содержимое в стакан, он сделал большой глоток из горлышка, после чего снова вернулся мыслями к делу Тома Клейтона.

Сейчас Дик Суини чувствовал себя не в своей тарелке, но когда Джо Салазар в среду позвонил ему, чтобы договориться о встрече, он первым делом подумал, что есть возможность отхватить жирный куш. По пути к своему клиенту — все всегда ездили к Салазару, а не наоборот — он попытался отогнать неприятную мысль о том, что за ним, возможно, следят. Не могло быть никаких сомнений, что федералы держат дом на Саут-стрит под круглосуточным наблюдением, но ведь и плохим парням время от времен требуются услуги адвоката, в каковых он, Суини, никому не вправе отказывать. В конституции говорится об этом как о высшей истине, не требующей доказательств, поэтому правительство старается адвокатов не трогать. Адвокаты же стараются действовать в рамках закона или по крайней мере придерживаться его буквы.

Когда Салазар заговорил, Суини с облечением перевел дух. Он всегда испытывал определенное беспокойство относительно цюрихского счета Клейтона и был рад услышать, что его собираются закрыть раз и навсегда. Несколькими днями раньше, после ленча с Томом Клейтоном, он сделал неприятное открытие: Том слишком мало походил на отца-профессора, и ему хватило бы легкого намека, самой тонкой ниточки, чтобы вытащить на белый свет эту тайну, после чего разразился бы настоящий ад. Суини решил озвучить свои страхи перед Прачкой, но в очень осторожной форме, ибо, как ни крути, знал семейство Клейтон целую вечность и даже испытывал по отношению к нему нечто вроде моральных обязательств. То есть причинять зло Тому Клейтону он не хотел, особенно если этого можно избежать. С другой стороны, всегда лучше перестраховаться, если существует хотя бы призрачная угроза разоблачения. Кроме того, Дик ни в чем не был уверен, когда дело касалось Тома, и не имел представления, можно ли при необходимости того купить. Об этом он и поведал Салазару в туманных выражениях, но тот взмахом руки остановил его излияния.