Ночной садовник - Джонатан Оксье Страница 15

– Я проверила, он носит котелки, и они больше в обхвате. – Молли присела перед Кипом на корточки и, глядя ему прямо в глаза, спросила: – Помнишь, ты рассказывал, что видел силуэт в тумане?

Кип кивнул. Тогда сестра ему не поверила, но, похоже, она изменила мнение.

– Ты сказал, на нём вся одежда чёрная была. Мне надо знать: он носил такую шляпу?

Кип взял у сестры цилиндр и провёл пальцем по краю поля. Ткань была потрёпана, а пахло от шляпы так, будто она долго пролежала под землёй.

– Да я точно не скажу, – ответил Кип и вернул сестре цилиндр. – Темно ж было. – На самом деле Кип тогда видел именно такой цилиндр, но пока не знал, нужно ли признаваться в этом. В глубине души ему казалось, что произнеси он это вслух, и всё сразу станет по‐настоящему. Кип посмотрел на сестру. – А если ночью кто‐то приходил, то зачем, ты как думаешь?

Молли пожала плечами:

– Не знаю. Искал деньги. Или украшения. Только… – Она помолчала. – Ещё кое‐что есть. Я когда пришла наверх, все спальни были открыты и все члены семьи… они метались по постелям, им снились кошмары. – Молли пристально посмотрела на брата. – И с тобой было то же самое.

Кип выровнял между пальцами гвоздь и забил его в новую доску. Всю ночь его мучил кошмар, из которого он никак не мог вырваться. Обычно Кип видел себя во сне героем, спасающим людей из бурных рек и горящих домов. Но как только они приехали к Виндзорам, сны его изменились.

– Мне снилось, что взрослые мальчишки пинают ногами бродячую собаку. Я их отогнал, а собака оскалилась, бросилась на меня и вцепилась мне в ногу, в левую ногу.

Кип посмотрел на больную ногу, безжизненно болтавшуюся над водой.

– Эта собака меня не отпускала. Я звал на помощь, а мальчишки только смеялись. Собака рвала с меня кожу и мясо, пока не осталась голая кость.

Кип вздрогнул: голоса, науськивающие собаку, вновь зазвучали у него в голове. Он стукнул молотком по следующему гвоздю, отчего тот согнулся.

– А тебе что снится, Молли? Тоже кошмары? – спросил Кип, вытащив гнутый гвоздь и примеряя новый.

Молли смотрела на поток воды.

– Ага, – кивнула она.

– Про что? – Кип внимательно смотрел на сестру, надеясь найти подсказку в выражении лица.

– Да ни про что, – ответила та, давая понять, что больше расспрашивать не имеет смысла.

Кип вгляделся в особняк за спиной сестры. Сколько всего странного в этом месте! И всё не к добру. Лес, в котором царит тишина. Неестественно бледные хозяева дома. Таинственный ночной грабитель. Огромное дерево. Если по дому и правда кто‐то шастает ночью, не отправиться ли ему спать на конюшню, как приказала хозяйка?

Кип опёрся на костыль и поднялся.

– Молли, я знаю, что ты изо всех сил стараешься, чтоб нам хорошо было. Но если здесь опасно, давай уедем?

– А куда? Назад в город? Где ни дома, ни еды?

Кип понимал: сестра права.

– Если бы мама с папой были здесь, они бы знали, как поступить. Жалко, их здесь нет, – ответил он, собирая инструменты.

Молли сжала челюсти и, не отрывая взгляда от течения реки, ответила:

– Их нет с нами, Кип. И нечего талдычить своё «если бы».

– А то, ты думаешь, я не понимаю?

Взяв ящик с инструментами, Кип поковылял к повозке. Конечно, зря он припомнил родителей. Молли хотела их видеть не меньше, чем он. Но родителей рядом нет, и ничего с этим не поделать.

– Забудь, что я сказал.

– Не обижайся, Кип! – крикнула Молли ему вслед.

– Я не обижаюсь, – ответил мальчик, водружая свою ношу на повозку.

Рука Молли легла ему на плечо.

– Хорошо, что ты помнишь их, Кип. Родители не сказали нам, как жить дальше. Но мы ведь можем… мы ведь можем у них спросить?

– Это ещё как?

Кип обернулся. Похоже, Молли говорила совершенно серьёзно. Сестра скользнула взглядом по цилиндру, который всё ещё держала в руках. На лице её появилась гримаса, будто она не хочет произносить вслух то, что сейчас прозвучит.

– Напишем им письмо. – Она еле заметно улыбнулась. – Я напишу. Ты буквы плоховато знаешь.

Кип прислонился к повозке. Похоже, сестра разыгрывает его.

– Но они же в море! Мы даже не знаем, где именно. Молли пожала плечами:

– Ну и что. Передадим морскому почтальону. А он быстро доставит наше послание. Или законопатим в бутылке и пустим по реке, как Робинзон Крузо сделал. Помнишь, я тебе рассказывала? – Молли взяла руки брата в свои. – Не забывай, братишка, мы можем рассказать им всё, что у нас на душе. И как мы скучаем.

Кип сразу почувствовал себя не таким одиноким. Конечно, если написать письмо, родители рядом не материализуются, но это будет лучше, чем ничего.

– И тогда им будет легко нас найти, когда они высадятся на сушу, – сказал он вслух.

– Вот именно! – обрадовалась Молли.

Улыбка старшей сестры всегда была очень заразительной, и уже через мгновение Кип, не отдавая себе отчёта, тоже расплылся в улыбке.

– У меня кое‐что для этого есть! – заявил он и извлёк из кармана штанов сложенный вчетверо листок бумаги. На одной стороне была напечатана реклама металлического протеза, который изобрёл какой‐то доктор. – В городе нашёл. Одна сторона вся в буквах, а другая – чистая. Я себе эту бумажку оставил, чтобы буквы учить, но, наверное, так от неё больше пользы будет. – И Кип, улыбнувшись, пожал плечами.

Молли взяла у брата листок, пробежала текст глазами и посмотрела так, что Кип не смог понять, о чём же она думает.

– Кип, этот лист… Он не пойдёт для письма.

Прежде чем Кип успел среагировать, сестра порвала лист надвое и бросила в реку.

– Давай так: на закате встречаемся в конюшне. Я принесу горячей еды, и мы напишем правильное письмо.

Кип кивнул, а Молли крепко-прекрепко его обняла.

– Эй, ты же руки после горшков не помыла! – возмутился Кип.

Молли чмокнула его в щеку и побежала к дому. А Кип, взяв под уздцы Галилея, поковылял к конюшне. Сердце у него готово было выпрыгнуть из груди. Они свяжутся с мамой и папой. И всё станет хорошо.