Мастер убийств - Дэниел Сильва Страница 15

Сент-Джеймс. Лондон

Процветавшая некогда фирма «Ишервуд файн артс» со временем перебралась в перестроенное складское помещение времен королевы Виктории, находившееся на задворках квартала Сент-Джеймс, в тупичке Мейсонс-Ярд. Фирма делила помещение с офисом небольшой пароходной компании и пабом, где во множестве собирались девицы из близлежащих офисов, приезжавшие туда на мотороллерах. Висевшая на первом этаже вывеска «Ишервуд файн артс» ставила обывателя в известность, что галерея специализируется на работах старых мастеров. Кроме того, там сообщалось, что владелец галереи, Джулиан Ишервуд, является членом Ассоциации лондонских торговцев предметами искусства и что его коллекцию можно увидеть только по предварительной договоренности. Отмечалось также, что у галереи есть дочерние фирмы в Венеции и Соединенных Штатах, хотя они, правду сказать, давно уже закрылись — просто Ишервуду не хватало смелости или денег, чтобы сменить вывеску, приведя ее в соответствие с современным, далеко не блестящим положением дел.

Шамрон приехал в Мейсонс-Ярд в двенадцать тридцать. Его порванная летная куртка и брюки цвета хаки волшебным образом испарились; в Лондоне Шамрон носил двубортный костюм, шелковую рубашку, темно-синий галстук в тон и серое кашемировое пальто. Очки в стальной оправе уступили место более модным и стильным, на запястье у него тускло отсвечивал золотом дорогой «ролекс», а на мизинце правой руки сверкал перстень с печаткой. Отсутствие обручального кольца могло свидетельствовать об известной подвижности его сексуальных вкусов и пристрастий. Походка у Шамрона также изменилась. Манера растопыривать при ходьбе локти и слегка наклонять вперед голову исчезла, и теперь он передвигался с вальяжностью, свойственной светскому человеку и космополиту.

Шамрон нажал на потрескавшуюся кнопку звонка у дверного проема в цокольном этаже. Секундой позже в коробке интеркома послышался тусклый голос девушки по имени Хизер — последней из длинного ряда молодых и довольно-таки бестолковых помощниц Ишервуда.

— Меня зовут Рудольф Хеллер, — сказал Шамрон по-английски с сильным немецким акцентом. — Я приехал, чтобы встретиться с мистером Ишервудом.

— Вы договорились с ним предварительно о встрече?

— К сожалению, нет. Но дело в том, что мы с Джулианом старые друзья.

— Подождите минутку, пожалуйста.

Минутка превратилась в две, потом — в три. Наконец автоматический замок в двери щелкнул; Шамрон вошел в помещение и поднялся по скрипучей деревянной лестнице. Лестничную площадку покрывал ковер с большим коричневым пятном посередине. Хизер сидела в предбаннике за пустым столом с молчащим телефоном. Все ассистентки Ишервуда были симпатичными выпускницами художественных школ, которых он заманивал к себе на службу обещаниями пристроить к серьезному делу и обеспечить служебный и творческий рост. Кроме того, Ишервуд им внушал, что их ждет интересная, полная впечатлений и приключений жизнь. Большинство увольнялись через месяц-два, когда понимали, что ничего, кроме смертной скуки, их здесь не ждет. Это не говоря уже о том, что Ишервуду далеко не всегда удавалось наскрести денег, чтобы заплатить им жалованье.

Хизер листала старый номер журнала «Лут». Увидев Шамрона, она оторвалась от журнала, улыбнулась и ткнула карандашом с изгрызенным кончиком в сторону двери, которая вела в офис шефа.

Открытая дверь позволяла видеть владельца кабинета, облаченного в стильный полосатый костюм и шелковую рубашку. Нервно расхаживая из стороны в сторону, он говорил на итальянском языке по радиотелефону.

— Войдите, если осмелитесь, — сказала Хизер, лениво растягивая слова в принятой в респектабельном районе Мейфэр манере, которую Шамрон терпеть не мог. — Но, в принципе, через минуту он освободится. Может, вам пока принести что-нибудь выпить?

Шамрон отрицательно покачал головой и вошел в офис. Усевшись в кресло, он покрутил головой, осматривая комнату. Стоявшие вдоль стен книжные полки были забиты монографиями о художниках и каталогами художественных выставок. В углу помещался обтянутый для пущего эффекта черным бархатом подрамник, на который устанавливали предназначавшиеся к продаже картины. Окно, перед которым расхаживал Ишервуд, позволяло наблюдать замкнутое пространство тупика Мейсонс-Ярд. Ишервуд, продолжая разговаривать по телефону и разгуливать по комнате, пару раз останавливался. В первый — для того чтобы обозреть Шамрона, а во второй — когда в комнате заработал факс и ему захотелось глянуть на выползавший из его чрева бумажный лист. Ишервуд находился в затруднительном положении, возможно, даже в беде — Шамрон чувствовал это всем своим существом. С другой стороны, Ишервуд всегда находился в затруднительном положении, так что удивляться тут было особенно нечего.