Твое сердце принадлежит мне - Дин Кунц Страница 15

Райан попятился с балкона. Переступив порог, повернулся, торопливо пересек кухню и гостиную.

В спальне скинул брюки, вернул их на спинку стула, где они и висели, лег в кровать.

Уже под простыней понял (о чем и не подумал во время отступления), что интуитивно отказался от конфронтации. И теперь засомневался, что принял правильное решение.

Притворяясь спящим, услышал, как Саманта вошла в спальню, потом зашуршал шелк сбрасываемого с плеч халата.

Нырнув под простыню, она прошептала: «Райан?» Не услышав ответа, позвала вновь.

Если б она заподозрила, что он не спит, то поняла бы, что он видел ее встречу с незнакомцем под перечным деревом. Поэтому Райан сонно ответил: «М-м-м-м?»

Она прижалась к нему и ухватилась за что хотела.

Учитывая ситуацию, он бы никогда не поверил, что сможет отреагировать должным образом. И изумился, даже пришел в смятение, когда выяснилось, что падающие на Саманту подозрения в обмане страсти не помеха.

Более всего он ценил в женщине интеллект, остроумие, любовь и нежность. Сэм обладала всеми четырьмя достоинствами и не имитировала первые два, хотя теперь Райан тревожился, что интеллект этот использовался для того, чтобы обманывать людей и манипулировать ими. Он уже гадал, любит ли она его, желает ли добра или всего лишь лицемерит.

Никогда раньше он не занимался любовью, когда в его сердце боролись столь противоречивые чувства, а физическое желание отделилось от эмоций. Собственно, любовь не имела к этому действу никакого отношения.

Потом Саманта поцеловала его в лоб, подбородок, шею. Прошептала: «Спокойной ночи, Моргунчик» – и легла на бок, повернувшись к нему спиной.

Вскоре ее ровное дыхание указало, что она спит. Или притворяется, что спит.

Райан прижал два пальца к шее, чтобы посчитать пульс. Удивился, как медленно бьется сердце, что являлось еще одним обманом, причем обманывал его не другой человек, а собственное тело: делало вид, что оно в полном здравии, хотя могло подвести в любой момент.

Чуть ли не час он смотрел в потолок, но на самом деле прокручивал в голове год, проведенный с Самантой. Пытался вспомнить хоть одно событие, предполагающее, что она лелеяла какие-то темные замыслы, ранее полностью от него сокрытые.

Ему-то казалось, что никакие ее действия не таили в себе обмана. Но теперь, при возвращении к ним, тени ложились там, где их не было и в помине, и каждое воспоминание несло в себе отпечаток скрытых мотивов и тайных намерений.

Райана всегда тревожила паранойяльная подозрительность, которая пронизывала современное общество. Он стыдился того, что и сам, похоже, ничем не отличается от других. Да, он располагал некоторыми фактами, которые вызывали его недоумение, а теперь пытался пристегнуть к ним другие, рожденные распаленным воображением.

Райан тихонько поднялся с кровати. Саманта не шевельнулась.

Лунный свет едва проникал в окно, так что он наверняка наткнулся бы на мебель, если б не знал, где что стоит.

Скорее на ощупь, чем зряче, он нашел одежду, оделся и осторожно покинул спальню. Бесшумно закрыл за собой дверь.

Привыкшие к темноте глаза и знакомство с обстановкой позволили ему добраться до кухни, ничего не свалив на пол. Он включил свет над раковиной.

В блокноте у телефонного аппарата оставил записку: «Сэм, опять напала маниакальная бессонница. Не мог лежать на месте. Позвоню завтра. Люблю, Моргунчик».

Поехал домой, где собрал чемодан.