Пелена страха - Рафаэль Абалос Страница 14

– Ладно, допустим, ты прав. Тогда Густав Ластоон гораздо полезнее нам на свободе, чем в камере. Служба слежения будет присматривать за ним днем и ночью.

– Он купит себе другой мобильник, и ты не сможешь его отследить.

– Я дал ему один из наших телефонов, пока мы будем изучать его мобильник. Я буду постоянно поддерживать с ним связь.

– Ты не должен был принимать таких решений без моего разрешения.

– Мне казалось, я достаточно компетентен, чтобы руководить этим расследованием. В любом случае я не думаю, что прокурор согласится, чтобы мы ограничивали коммуникации обычного свидетеля. У нас нет ни одной улики против Густава Ластоона, и то, что он водит экскурсии по кладбищам, еще не делает его подозреваемым в убийстве.

На светофоре загорелся зеленый, и машина двинулась в сторону Гётештрассе.

– Не пытайся мне перечить, Клаус! Я этого не допущу!

Инспектор сделал вид, что не расслышал.

– Увидимся, когда я закончу в институте судебной медицины. На телах девушек обнаружены новые произведения искусства, которые были не видны на месте преступления.

– И что это еще за дьявольщина?

– У них жуткие раны на спине.

Доктор Хелен Годдард и доктор Жезерих – два самых опытных судебных патологоанатома – ждали Клауса Баумана в зале аутопсии, в подвале здания с белыми коридорами и раздвижными железными дверями.

Ассистент подал ему латексные перчатки, халат и одноразовую маску сине-зеленого цвета. Но прежде чем надеть маску, Клаус открыл баночку ментолового крема и жирно смазал им усы и ноздри. Он совершенно не выносил запаха смерти, даже в тех случаях, когда другие его не замечали. Потом, вежливо поблагодарив ассистента, несколько раз глубоко вдохнул и вошел в зал аутопсии.

Пять трупов лежали на пяти разных столах, каждый – в герметичном мешке из белого пластика. Только у одного мешка с телом девушки молнию приоткрыли, что позволяло хорошо видеть ее голову.

Клаус Бауман поздоровался с доктором Годдард и доктором Жезерихом, пристально глядя им в глаза – только их он и мог видеть. Впрочем, он уже встречался с ними на рассвете на месте преступления. Тогда они вместе со следователем решили, не меняя положения трупов, прямо с нарисованными саркофагами, с максимальными предосторожностями поместить их в специальные мешки и отвезти в институт судебной медицины. Необходимо было сохранить любые возможные органические и материальные следы сценографии, образованной телами и саркофагами как единое целое. После этого каждое тело положили на отдельный стол, чтобы провести вскрытие. С тех пор прошло уже несколько часов.

Медики были в хирургических шапочках, закрывавших волосы и часть лба, отчего взгляд обоих казался особенно пристальным и напряженным. Очевидно было, что состояние тел мертвых девушек поразило их до глубины души.

– Мы никогда не видели ничего подобного. Эти пять тел превращены в произведения судебно-медицинского искусства. – Голос патологоанатома не мог скрыть ее смятения.

Клаус Бауман молча подошел к столу для вскрытия. У девушки, покоившейся на нем, были очень светлые, почти совсем белые волосы и открытые глаза. Глаза, которых на месте преступления инспектор Бауман не разглядел.

– Почему у нее золотые глаза?

– Этот эффект искусственно создан на глазах всех девушек, – объяснила доктор Годдард. Взяв крохотный пинцет, она сняла с поверхности роговицы линзы, открыв голубые глаза жертвы, блеск которых навсегда погасила смерть.

Доктор Жезерих посмотрел на Клауса.

– Мы уже начали составлять протокол вскрытия. Линзы мы отправим в лабораторию для исследования. Возможно, удастся найти какие-то следы посторонних лиц, принимавших участие в «погребении». Безусловно, нас больше всего поразила невероятная анатомическая точность, с которой сделаны рисунки на телах.

С этими словами медик до конца расстегнул мешок, и одной рукой перевернул застывшее холодное тело так, что стало видно спину.

– Кто мог сотворить такое?! – воскликнул Клаус.

На спине девушки была нарисована окровавленная полость, как будто большую часть кожи лоскутом неправильной формы от лопаток до третьего поясничного позвонка надрезали и отделили от тела. Внутри этой полости были изображены позвоночник и мышцы, рассеченные кинжалом, торчавшим в центре глубокой раны.

Клаус Бауман сунул руку под зелено-синий халат и достал из кармана куртки мобильник.

– Я должен сфотографировать этот рисунок, – пояснил он.

– Как я предупреждала по телефону, эти жуткие картины никак не вяжутся с трехмерным изображением предметов белья, – заметила патологоанатом.

Доктор Жезерих кивнул, поддерживая мнение коллеги, и добавил:

– Это произведения искусства, чья истинная мотивация нам непонятна. Хотя, исходя из монументального контекста места преступления и изображений белья, ран, кинжалов и саркофагов, можно предположить, что мы имеем дело с каким-то обрядовым действом, которое привело к массовой смерти, наступившей, однако, без применения реального физического насилия. Подобные обстоятельства дают основания для версии о ритуальном жертвоприношении, в ходе которого девушкам дали яд или смертельный наркотик. Это может рассматриваться как убийство, совершенное преступной группой, занимавшейся торговлей сексом, или как необычное групповое самоубийство, связанное с какой-нибудь опасной сектой, осуществленное девушками при помощи как минимум еще одного лица. Должен быть кто-то, изобразивший саркофаги и рисунки на телах, снабдивший их ядовитым веществом, вызвавшим смерть, после чего он или они уничтожили все следы их одежды и машины, на которой они приехали к монументу.

Слова судебного медика задавали новые направления расследования, до этого момента не приходившие на ум Клаусу.

– Что скажете о времени и причине смерти? – спросил он.

На этот вопрос ответила доктор Годдард:

– Девушки умерли между четырьмя и пятью часами утра.

Она объяснила, что, учитывая незначительное усыхание роговицы, а также температуру тел девушек на месте их обнаружения – не слишком низкую, несмотря на то что они были совершенно раздеты и находились там холодным утром, – точное время смерти установить сложно. Однако эти же признаки говорят о том, что все девушки скончались примерно в одно и то же время и нет никаких оснований считать, что их тела были привезены к монументу из какого-то другого места. Кроме того, она сказала, что после проведения тщательного внешнего осмотра трупов в зале аутопсии у них нет сомнений в том, что все девушки умерли в той же самой позе, лежа на спине, в которой они находились в момент обнаружения.

– Человек, нашедший их, работает кладбищенским гидом, – сказал Клаус Бауман.

– Какое зловещее совпадение, – изумленно отозвался доктор Жезерих.

– Возможно, это действительно совпадение.