Ночная незнакомка - Серж Брюссоло Страница 14

Джейн окинула взглядом кухню: сверкающая утварь, совершенная бытовая техника — самый образцовый ресторан не мог быть оборудован лучше. Она достала с полки стакан — и не тот, что стоял с краю, а из глубины. Не зная, почему поступает именно так, Джейн была уверена, что это необходимо, вот и все. Не притронувшись к бутылкам с первоклассным шампанским «Лоран-Перье», она довольствовалась простой водой из-под крана. Джейн твердо решила ничему не удивляться, а следовать своим побуждениям, не пытаясь их анализировать. Возможно, позже она узнает, какой в этом резон. Казалось, отныне все ее действия подчинены строжайшим принципам, которые она не смеет нарушить, ибо над ней нависла угроза, смысл которой пока от нее скрыт.

«Психолог назвал бы мое состояние паранойей», — пришло ей на ум. Запив водой таблетку, она прошла в спальню, разобрала постель и легла, вытянув руки вдоль тела. В пустых комнатах автоматически выключился свет. Джейн осмотрела спальню. В высеченном из камня книжном шкафу было множество этнологических трудов об американских индейцах, полочки украшали безделушки: старинные индейские трубки, кожаный мешочек колдуна для хранения фетишей, поделки из кости и перьев. На ночном столике лежал покрытый пылью роман викторианской эпохи с засунутым между страницами клочком бумаги.

«Раньше я могла заинтересоваться такой литературой, — вздохнула Джейн. — Интересно, сколько времени провалялся здесь томик в ожидании своей читательницы, которую ее горе-авиатор муж превратил в кровавое месиво?» Уступая любопытству, Джейн взяла книгу и прочла записку. Половинка листа, испещренная женским почерком, представляла собой список косметических средств. Речь шла о кремах против морщин, замедляющих старение кожи. Джейн прыснула.

«Нервный смех, — поспешила она оправдаться. — Мне смешно не потому, что меня забавляет чужое горе. Я — как те люди, что не могут сдержать приступа безумного хохота на похоронах. В душе я не такая уж и плохая».

Ей захотелось поскорее погрузиться в сон. Сейчас она растворится в темноте и проспит до утра. Опасаться нечего: окна не открываются, и в дом можно проникнуть, только проделав в стене брешь с помощью динамита. Все отлично, теперь она наконец расслабится. Стеклянные стены — любопытная затея, у Джейн создавалось впечатление, что она лежит на открытом воздухе, посреди лужайки. И внутри дома перегородки были прозрачными, кроме нескольких интимных уголков, требующих уединения, где предпочтение отдавалось матовому материалу. В общем, теперь Джейн предстояло приспосабливаться к новой жизни — за стеклом.

Вскоре Джейн провалилась в сон, оказавшись в краю, где в полумраке по каменистым тропам скакали красные взмыленные кони, высекая снопы искр железными подковами.

Проснулась Джейн от холода. Она лежала на чем-то твердом, пахнувшем средством для дезинфекции. Перекатившись на бок, она поняла, что лежит на кафельном полу кухни (вот почему у нее ныли все кости!), а солнце светит ей прямо в глаза. Ей так и не удалось вспомнить, когда и зачем она вставала ночью. Может, ей захотелось пить и она упала в обморок, не дойдя нескольких метров до раковины?

Вдруг у Джейн появилось ощущение, что с ней что-то не в порядке. Как она одета! Ее наряд выглядел странным: рабочий халат, короткие носки, стоптанные туфли. Руки по локоть утопали в огромных резиновых перчатках, которые домохозяйки обычно используют при мытье посуды.

Пытаясь подняться, Джейн оперлась на сиденье стула. Что-то стесняло ее движения на уровне живота, словно к бедрам были подвязаны подушки для придания телу округлости. Она ощупала себя правой рукой. Так и есть! В то время пока она спала под действием снотворного, кто-то ее переодел, чтобы превратить… В кого же?

Джейн поискала глазами зеркало. Когда же увидела свое отражение, из ее груди вырвался изумленный возглас: она состарилась по меньшей мере лет на десять! Неведомый шутник потрудился над Джейн, сделав из нее пожилую особу. Кожа приобрела оливковый оттенок, рот ввалился, под глазами появились темные круги. Чья-то рука даже не поленилась вывести морщины у нее на лбу, причем все было исполнено с ловкостью художника-гримера, работающего в театре или кино. Метрах в пятнадцати иллюзия была полной: от стройной белокожей Джейн не осталось и следа. Теперь она обладала внешностью мексиканской матроны с толстым животом, волосы которой полностью скрывались под косынкой с ярким латиноамериканским узором.

Возможно, при иных обстоятельствах маскарад показался бы Джейн забавным, но она очень испугалась и принялась дрожащими руками стаскивать с себя пестрые лохмотья. Кто сыграл с ней эту глупую шутку? Где прячется злоумышленник, неужели здесь, в доме?

Сорвав с себя все до последней нитки, Джейн задрожала от холода и побежала в спальню. На пороге она остановилась как вкопанная. На туалетном столике царил страшный беспорядок. Кремы, пудра, румяна валялись вперемешку с грязными бумажными салфетками и носовыми платками. Значит, ее гримировали здесь? Но почему она не проснулась, ведь снотворное было совсем слабым? Если только не использовали хлороформ, чтобы усыпить ее как следует, но в таком случае ее бы сейчас тошнило.

Она набросила на плечи махровый халат, валявшийся на краю постели. «Если в доме никого нет, значит, ты сама…» — подумала Джейн, стараясь не поддаваться панике, которая охватывала ее все больше. Приступ сомнамбулизма? В больнице психиатр просто донимал ее вопросами на этот счет, но Джейн всегда отвечала на них отрицательно. Нет, она не встает по ночам. Нет, она никогда не оказывается утром в другом месте, о котором не может вспомнить. «Не следует этого стыдиться, — говорил ей тогда врач. — По своему механизму приступ сомнамбулизма напоминает театр одного актера, аналогичный сну. Его можно рассматривать как инсценировку скрытого конфликта или тайной тревоги, которые наяву никак себя не проявляют».

Сев перед зеркалом, Джейн стала лихорадочно счищать с лица грим. Кто-то не пожалел жидкой пудры: ее слой был настолько толстым, что лицо казалось накрахмаленным. Кто же это сделал?

«Да ты сама, — пришла она к выводу. — Больше некому. Проснулась ночью, в кладовой сняла с вешалки одежду приходящей домработницы и постаралась придать себе ее облик. Но с какой целью? Ведь в этом нет ни малейшего смысла. Полный абсурд».

Смыв наконец с лица «макияж», Джейн отправилась принять душ. «Или это свинские штучки доброго доктора Крука? — размышляла она, подставляя тело под обжигающие струи. — У него есть второй пульт. Пока ты спала, он вернулся, одел, загримировал тебя и перенес на кухню, чтобы создалось впечатление, будто ты — сомнамбула и делаешь странные вещи, когда твое сознание отключается».

Она вышла из кабины, стиснув зубы — ей так и не удалось расслабиться.

— Не хочет ли он продемонстрировать, что тебе еще рано пускаться в самостоятельное плавание? — произнесла она еле слышно.

Все могло быть менее абсурдно, чем показалось ей сначала. Крук способен поставить этот маленький спектакль, желая убедить любимую пациентку в том, что она должна остаться под его крылышком: боязливая маленькая девочка, ни на шаг не отходящая от доброго доктора!