Крестное знамение - Крис Кузнецки Страница 14

Пьяцца Рисорджименто

Рим, Италия, 50 метров от Ватикана

Автобусы, забитые иностранцами, с шумом проезжали мимо него по направлению к главным воротам Святого ГОРОДА. Люди с видеокамерами и непослушными детьми проходили мимо скамейки, на которой он сидел, даже не подозревая о том, кто он такой и почему сидит здесь. Все они думали только о площади Святого Петра, Сикстинской капелле и прославленных шедеврах ватиканских музеев, и их совершенно не интересовали пожилой мужчина в дорогом костюме и пара телохранителей за его спиной.

Конечно, в том-то и состояла главная причина его постоянных посещений этого места — он получал странное, извращенное удовольствие от созерцания человеческих толп, тративших свои с большим трудом заработанные деньги на путеводители и экскурсоводов. А он тем временем сидел на скамейке, упиваясь сознанием того, что огромная часть ватиканских сокровищ надежно спрятана под мостовыми, по которым они ходят, в герметически закрытых подземных склепах. По сравнению с ними Форт-Нокс покажется мелковатым Диснейлендом. Он улыбался, вспоминая о том, что никто из проходивших мимо него людей, какими бы богатыми они ни были, никогда не увидит тех сокровищ, которыми он может любоваться практически ежедневно.

Содержимое Archivio Segreto Vaticano. [8]

Официальный титул Бенито Пелати — министр по охране памятников старины, и он являлся его обладателем уже на протяжении тридцати лет. Неофициально он был известен всей Италии как «крестный отец» археологии, так как поклялся любой ценой защищать все древние реликвии, найденные на итальянской земле, даже если упомянутая защита подразумевала нарушение тех или иных законов. Находились те, кто весьма критически и даже презрительно отзывался о министре из-за его сомнительных методов работы, особенно в первые годы, когда Пелати только начинал создавать себе имя. Однако Ватикан всегда с одобрением относился к его деятельности. Там понимали: человек с его талантами бесценен. И дело было, естественно, далеко не только в академических познаниях, но прежде всего в способности Пелати переступить через все, что угодно, на пути к цели.

Люди, подобные ему, неоценимы в любой сфере, даже в столь высокоморальной, как церковь.

И все-таки вначале Пелати в первую очередь ценили именно за знания в мире искусства, а вовсе не за цинизм и целеустремленность. Кардинал Пьетро Бандольфо, бывший председатель Верховного совета Ватикана был другом детства Бенито и его главным союзником. Бандольфо гораздо лучше разбирался в политике, чем его коллеги кардиналы, и ему удалось убедить Ватикан в том, что единственный способ обеспечить себе достойное место в современном мире — это довериться такому человеку, как Бенито, получившему воспитание и образование вне церкви. Он сумеет обновить и сделать созвучной времени их устаревшую систему, поскольку не обременен многочисленными запретами католицизма, налагаемыми на священнослужителя. Постепенно кардиналу удалось убедить высшие чины Ватикана, и Бенито был принят на службу в качестве того, кому поручалось найти пути обновления ватиканской политики.

И его первый проект заключался в реорганизации их главной ценности — Тайного архива.

Бенито провел рукой по гладко причесанным седым волосам и вспомнил первый день, когда его привели в подземелье. Какая честь для него! Менее трех десятков человек были вхожи сюда: кураторы хранилища, высшие члены Священной конгрегации кардиналов и члены курии. Все они благочестивые католики, посвятившие жизнь Богу и всю энергию отдавшие на благо церкви. Но Бенито не таков. Он стал первым чужаком, которому был предоставлен неограниченный доступ к сокровищам, хранящимся в подвалах Ватикана. И от самой мысли о подобной привилегии его охватывал трепет. Никогда раньше не видел он такого количества прекрасных предметов искусства, собранных в одном месте.

Живописные полотна, статуи, сокровища заполняли одно помещение за другим. А сорок миль полок с документами! Свитки, пергаменты, каменные скрижали — и так пока хватает глаз.

К несчастью, стоило Бенито немного привыкнуть к красотам, окружавшим его, и начать всерьез задумываться о своей работе, как он тотчас понял, что каталожная система архивов пребывает в полном хаосе. Компьютеры оставались для них отдаленной перспективой, поэтому опись сокровищ, собранных в подземельях, производилась на обычные каталожные карточки, сходные с теми, которые ведутся в публичных библиотеках. Карточки, которые могут быть переставлены, потеряны или похищены. Дополнительным затруднением для Бенито стали сами кураторы. На протяжении многих столетий сотрудники, отвечавшие за сохранность содержимого архивов, совершенно по-разному вели каталог. Некоторые располагали карточки с регистрацией артефактов в зависимости от года их поступления, другие — от страны прибытия, третьи вели тематический каталог. А один куратор пользовался системой, принцип которой для Бенито оказался и вовсе не понятен. Его поразило увиденное. Перед ним была самая ценная коллекция в мире, которая пребывала в полнейшем беспорядке.

Тем не менее этот хаос захватывал Бенито. Не только потому, что он ощущал восторг от возможности поместить то или иное сокровище туда, где оно, по его мнению, должно было находиться, но и потому, что понимал: если самим кураторам толком неизвестно содержимое подвалов, то уж Ватикану и подавно. И если его предположение верно, то трудно вообразить, что можно обнаружить, если копнуть церковные тайники поглубже.